Рита Мональди - Secretum

Подавив таким образом угрызения совести, я снова занялся обыском. Поиски под кроватью и за ней, на шкафах, под сиденьями и подушками кресел и маленьким, украшенным золотыми перьями диваном с обивкой из парчи, не дали никакого результата. Ничего не обнаружилось и за картинами, не было ни малейших признаков того, что кто-то отделял раму от холста, чтобы что-нибудь спрятать там. Мои дальнейшие изыскания в самых дальних и темных углах комнаты оказались также напрасны. Еще меньше таилось в немногочисленных личных вещах Бюва в соседней скромно обставленной комнатушке.

И все же я знал: Атто, насколько я помнил по нашей первой встрече, всегда путешествует с приличным количеством разных бумаг. Времена изменились, и я тоже. Но только не Атто: по крайней мере в том, что касается его привычек неисправимого интригана. Чтобы иметь возможность действовать, аббату нужно было знать. Чтобы знать, надо было помнить, а для этого служили письма, мемуары, записки, с которыми он никогда не расставался, то есть передвижные архивы шпиона.

Именно в тот момент, когда я прервал свои тщетные поиски, утомившие мои глаза и пальцы, и дал волю воспоминаниям, меня посетило озарение. Точнее, воспоминание семнадцатилетней давности. Старое, но очень живое воспоминание о том, каким образом мы с аббатом нашли тогда ключ к тайне, к которой прикоснулись. Это тоже были бумаги, и мы отыскали их там, куда нас никогда бы не привели ни инстинкт, ни логика (как и хороший вкус): в грязных подштанниках.

«Ты недооценил меня, аббат Мелани, – прошептал я, снова открывая корзину с грязным бельем и уже не копаясь среди вещей, В исследуя их. – Какая неосторожность, синьор Атто!» – подумал я с довольной улыбкой, когда, ощупывая подкладку больших подштанников, почувствовал под своими пальцами шелест бумаги. Я взял подштанники в руки: подкладка не была пришита к подштанникам, а крепилась к этой детали одежды маленькими крючками. Расстегнув их, можно было просунуть руку между двумя слоями ткани. Когда я сделал это, мои пальцы коснулись широкого плоского предмета. Я вытащил его. Это был пакет из пергамента. Он был хорошо сработан – в нем помещалось несколько бумаг, конечно, не так много, чтобы пакет оставался плоским, как речная камбала. С тихим чувством торжества я вертел его в руках.

У меня было мало времени. Несомненно, Атто хотел исследовать виллу, а заодно узнать, кто еще из гостей приехал на свадьбу раньше времени, как и он сам. Но при малейшем поводе он мог вернуться в свои апартаменты и застать меня врасплох. Я шпионил за шпионом: надо было спешить.

Я развязал ленту, скреплявшую пакет. Перед тем как открыто его, я заметил какую-то надпись, сделанную мелкими буквами. Ее было настолько тяжело разобрать, что казалось, будто она предназначена только для человека, уже знавшего, что это такое.

«Порядок наследования Испании – Мария».

Я открыл пакет. Пачка писем, все адресованы Мелани, но все без подписи. Мне бросился в глаза нервный почерк, который, казалось, отражал чувства, переполнявшие того, кто их написал. Строчки как будто не хотели соблюдать границы листа: примечания и дополнения, сделанные автором в некоторых местах, каракулями вылезали на соседние строчки. Что бы там ни было, это письмо, без всякого сомнения, могло быть написано только рукой женщины. По всей видимости, речь шла о той самой таинственной Марии, имя которой, как я слышал, сегодня со вздохом прошептал Атто.

Что касается порядка наследования испанского престола, то я вскоре мог сам узнать все очень подробно из этих бумаг. Первое же письмо, умышленно составленное так туманно, чтобы по нему нельзя было определить личность автора, не содержало важной информации, за которой могли бы охотиться злонамеренные читатели, начиналось приблизительно так.

«Мой дорогой друг,

вот наконец я поблизости от Рима. События развиваются стремительно. Во время остановки до меня дошла новость, которая вам, должно быть, уже известна: несколько дней назад посол Испании, герцог д'Узеда, два раза имел аудиенцию у Папы. Через день после того, как посол появился перед святым отцом, чтобы поблагодарить Папу за пожалование титула кардинала его соотечественнику, монсиньору Борджиа, особый курьер доставил герцогу Узеде срочную депешу из Мадрида, которая заставила его просить повторной аудиенции у Его Святейшества. Он передал Папе письмо испанского короля, в котором речь шла о безотлагательном деле. El Rey просил посредничества Иннокентия XII в вопросе о наследстве!