Рита Мональди - Secretum

Я приоткрыл глаза, услышал эти слова и сразу понял, кто нарушил мой сон.

– Уже целую вечность жду, пока ты наконец проснешься! На вилле появился человек, который владеет крайне важной информацией. Ты должен действовать, и немедленно. Это при… Ну ладно это моя настоятельная просьба, и не только моя.

Аббат Мелани (а это, конечно, мог быть только он) намекал на его христианнейшее величество французского короля, этого грозного и готового на все монарха, – для аббата стало уже вполне привычным делом по любому поводу приплетать его имя. При этом в зависимости от цели, которую Атто преследовал, король мог выступать либо в роли несчастного, влюбленного в Марию Манчини, либо, как сейчас, жестокого тирана, воле которого все должны безоговорочно подчиняться.

– Секунду, я вот уже… – промямлил я неповоротливым со сна языком и накрылся одеялом, чтобы отделаться от назойливых приставаний.

– Ни секунды больше, – резко приказал аббат, схватил мою одежду с табурета, где я оставил ее накануне, и кинул мне.

Я сбросил ее с себя и наконец посмотрел на. Атто, сверлившего меня колючим взглядом. Любопытство мое проснулось, когда я увидел, что он пришел не с пустыми руками. Аббат навалил на стул целую кучу странных орудий из железа и дерева, которым было вовсе не место в спальне, тем не менее они показались мне очень знакомыми.

Я стал одеваться, одновременно внимательно присматриваясь к инструментам, пока не понял, что это такое.

В орудиях с длинными ручками я узнал садовые грабли, совковую лопату, штыковую и метелку. В тяжелом ящике с ручкой лежали садовый скребок, лейка, серп, ножницы, нож, пара горшков, кисть и маленькие грабли. Теперь я узнал, что это.

– Ведь это садовые инструменты из виллы Спада! – с удивлением воскликнул я. – Но что вы собираетесь с ними делать?

– Скорее, вопрос в том, что ты будешь с ними делать, – ответил аббат и так неожиданно вложил мне в руку один из инструментов, что я чуть не выронил его. Жестом он приказал мне следовать за ним.

– Нужно поспешить. Сегодня воскресенье. Сначала необходимо пойти к мессе, иначе наше отсутствие будет замечено. Поторапливайся, дон Тибальдутио скоро начнет.

На вилле Спада уже вовсю шли приготовления к празднованиям пятого дня. А вот ужин вчера вечером явно затянулся, потому что, даже засыпая, я не услышал отъезжающих экипажей гостей. Тем не менее все слуги уже с самого утра приступили к своим обязанностям: везде было подметено, убрано, починено, украшено, приготовлена еда, постелены чистые скатерти и поставлены свежие цветы в вазы. Выйдя из спальни, мы попали в настоящий водоворот: мимо пробегали горничные, суетились слуги, лакеи и пажи, некоторые бросали в мою сторону завистливые взгляды: ведь благодаря таинственному дворянину-французу я вот уже несколько дней был освобожден от большей части работы.

Атто заставлял меня спешить, довольно больно подталкивая набалдашником трости в бок. Мы едва не столкнулись с доном Паскатио (он громко жаловался на неожиданное предательское исчезновение одной из швей), но нам удалось избежать встречи, после которой на меня могли взвалить какую-нибудь срочную работу. Нагруженный садовыми инструментами, покачиваясь под их тяжестью, я пошел вперед. В любую секунду я мог упасть, зацепившись за грабли, которые нес, или меня мог задеть и свалить кто-то из пробегающих мимо лакеев.

Оставив ящик с инструментами в сторожке, мы переступили порог капеллы как раз в тот момент, когда дон Тибальдутио начал богослужение, на которое собрались почти все без исключения, начиная от приглашенных высокопреосвященств до самых нижайших слуг (скромно державшихся в стороне). Со смиренно опущенной головой я слушал мессу и в молитве, обращенной ко Всевышнему, попросил прощения за аббата, который присутствовал здесь из холодного расчета.

По окончании службы мы вышли из часовни, и аббат как ни в чем не бывало направо и налево раздавал приветствия, не забывая опять подталкивать меня в спину тростью.

– Пошевеливайся, черт возьми, – прошипел он, успев тут же улыбнуться кардиналу Дураццо, как будто ничего предосудительного он не делал.

– Да скажите мне наконец, что это за срочное дело такое? – запротестовал я, после того как мы снова взяли инструменты и направились к грядкам. – Что, черт возьми, может быть таким уж срочным?

– Тихо! Вон он там, внизу. К счастью, еще не ушел, – шепотом заставил меня замолчать Атто и дважды кивнул в сторону человека, который склонился над одной из цветочных грядок, обрамляющих въездную аллею.