Мэри Кларк - Не кради мои годы

Бенет взглянул на Родригес, зная, что она тоже заметила нервозность Уэста. «Это потому, что он опоздал, или потому, что он что-то скрывает?» – размышлял Бенет. Для себя он отметил проверить состояние движения на мосту за последний час. Уэст был одет небрежно, в джинсы и рубашку с короткими рукавами. Бенет наблюдал, как он то сжимал, то разжимал ладони; отметил и необычайную мускулистость рук Уэста, не вяжущуюся с его малым ростом и худощавостью.

– Профессор Уэст, во время телефонного разговора на прошлой неделе вы сказали, что никогда не видели рукописи, которую обнаружил профессор Лайонс, верно?

– Совершенно верно. Я слышал о рукописи от Джонатана за полторы недели до его смерти. Он был сильно возбужден. Я предупредил его, что так называемые находки часто оказываются откровенными подделками. Это был наш последний разговор.

– Профессор Уэст, – обратилась к нему Рита неуверенным тоном, словно вопрос, который она хотела задать, пришел ей в голову только сейчас. – Вы были с вашими коллегами на ужине у мисс Лайонс вчера вечером. Как вы думаете, мог ли кто-то из них видеть рукопись и, в связи с гибелью Джонатана Лайонса, теперь боится признаться в этом?

Детективы наблюдали, как выражение лица Альберта Уэста стало бесстрастным, словно бы он раздумывал, что ответить.

– Профессор Уэст, – мягко произнесла Рита, – если эта рукопись такая ценная, как полагал Джонатан Лайонс, то тот, у кого она теперь, отказываясь вернуть ее, совершает серьезное преступление. Еще не поздно отдать ее, чтобы избежать осложнений.

Уэст оглядел оживленный офис, будто пытаясь найти место, чтобы спрятаться, потом нервно откашлялся:

– Очень трудно указать на коллегу или друга, – начал он, – но, думаю, в данном случае это необходимо. Как нам сказал отец Эйден вчера на ужине, рукопись является собственностью Библиотеки Ватикана, и если дальнейшие научные исследования подтвердят ее подлинность, то она должна быть выставлена для изучения следующими поколениями. Буквально до скончания дней.

– Вам кажется, вы знаете, у кого рукопись? – поинтересовался Бенет. – Потому что если вы знаете, то ваша обязанность сказать нам и помочь вернуть ее.

Уэст покачал головой и заерзал на стуле.

– Чарльз Михаэльсон, – сказал он. – Думаю, она может быть у него или, по крайней мере, была раньше.

Опытные Саймон Бенет и Рита Родригес умели сдерживать эмоции, но оба решили, что это, возможно, первый прорыв в поиске рукописи.

– Почему вы думаете, что рукопись у профессора Михаэльсона? – спросил Бенет.

– Позвольте объяснить, – медленно произнес Уэст. – Пятнадцать лет назад богатый коллекционер древностей, который регулярно пользовался услугами Чарльза как консультанта, спросил его профессионального мнения по поводу достоверности старинной рукописи. Продавцом Чарльзу было заплачено пятьсот тысяч долларов, чтобы он подтвердил подлинность рукописи. На деле это была откровенная подделка.

– Михаэльсон или продавец были осуждены? – спросил Бенет.

– Нет. Я сам связался с Десмондом Роджерсом, покупателем. Если честно, другие эксперты предупреждали его, что рукопись – подделка, но Роджерс считал себя знатоком и полностью доверял Чарльзу. Он не подал в суд ни на Чарльза, ни на продавца, потому что не хотел, чтобы стало известно, что его обманули. Как вы понимаете, Десмонд Роджерс теперь считает Чарльза обыкновенным вором, не стоящим даже презрения.

«Куда вы ведете?» – размышляла Рита Родригес, но Альберт Уэст уже отвечал на ее молчаливый вопрос:

– Сегодня утром, перед тем как выйти из дома, мне позвонил Десмонд Роджерс. Как вы догадываетесь, он знаком со многими богатыми коллекционерами. Один из них связался с ним. Он слышал, что Чарльз продает рукопись Иосифа Аримафейского и уже получил несколько очень хороших предложений от бессовестных коллекционеров.

– Он продает рукопись! – Бенет не смог скрыть удивления.

– Мне так сказали. – Альберт Уэст выглядел опустошенным и успокоенным. – Это то, что я знаю. Других доказательств, кроме тех, что я выложил, у меня нет. Это то, что я слышал от Десмонда. Но, если честно, все это имеет большой смысл. Подчеркиваю, больше мне вам сказать нечего. Мне можно уйти? В час у меня встреча с председателем моего отделения.

– Да, только один вопрос, – сказал Бенет. – Вы помните точную дату, когда последний раз говорили с Джонатаном Лайонсом?

– Думаю, это был вторник накануне его смерти, но не уверен.