Мелисса Фостер: Аманда исчезает

Молли отчитала себя за то, что столько лет позволяет Картинам собой управлять, – марионетка, а не человек! Так или иначе, остановить их она не могла. В голове уже вспыхнула Картина. Сумрачная комната-пещера, в углу дрожит от ужаса девочка, резко пахнет сырой землей .

Молли рухнула на землю и зарыдала от страха и отчаяния: «Нет! Нет! Нет!» Не в силах шевельнуться, она лежала среди сухой грязи и гравия. В голове царил полный сумбур, война между страхом и отрицанием, – страхом перед тем, что показала Картина, и собственным отрицанием ее правдивости. С реальностью Молли сейчас связывала тоненькая ниточка. Горло словно стиснуло обручем, невозможно дышать. Она с трудом встала, пошатнулась и, схватившись за шею, отчаянно попыталась протолкнуть воздух к легким. Наконец первый судорожный, болезненный вдох. Шаг, еще шаг – нужно выбраться с этой пустоши, хотя бы вон туда, за поворот. Дрожащая от ужаса девочка снова мелькнула перед мысленным взором, но ее образ тотчас сменился другим, въевшимся в память, – образом Аманды. По щекам Молли заструились слезы, на сердце лег хорошо знакомый камень.

« Дыши, дыши, дыши!» – подгоняла себя Молли и брела дальше. « Я не виновата! » – стучало в сознании. Видения давно стали частью ее жизни. Молли огляделась: сплетенные над головой ветви, поваленные стволы, густой кустарник не собирались ее щадить. Сосредоточиться никак не получалось: мысли были слишком беспорядочными, тело – слишком слабым. Мир вокруг лишился смысла.

До дороги Молли добралась с трудом. У поворота, где Уайт-Граунд пересекалась с Олд-Бак лодж-лейн, почувствовала себя лучше и зашагала быстрее, решив добраться до фермы Ханны, прежде чем очередная Картина накроет ее.

В кровь хлынул адреналин, и Молли побежала. Она буквально взлетела на холм и пронеслась полмили до фермы и старого красного дома Ханны. Казалось, она попала не на ферму, а в другую вселенную – здесь легче дышалось, пели птицы, на пастбище резвились лошади. Вот она, нормальная жизнь. Ханна с собакой, маленьким биглем с длинными коричневыми ушами и коричневым хохолком на спине, стояла у крыльца.

– Эй, Молли! – Ханна приветливо помахала ей.

Молли схватилась за левый бок, нащупала шов. Адреналина как не бывало, мысли снова превратились в мешанину из страха и неверия. Она подняла руку в знак приветствия и опустилась на траву.

– Молли, что с тобой? – Ханна уже бежала к ней. – Ты словно призрака увидела. – Она села на корточки рядом с Молли, взяла ее за руку. – Ты меня слышишь?

Прикосновение ладони, крупной и огрубевшей от долгих лет работы на ферме, немного успокоило.

– Молли, что случилось?

Молли захотелось спрятаться в объятиях подруги, пусть защитит. Только как объяснить, что она заглянула за границы реальности? Тайна Картин стала мучительной. Страх и напряжение томились в душе, точно дикие звери в клетке, и рвались на свободу. Но откровенничать Молли не собиралась. Она давно поняла: окружающие никаких Картин не видят. Люди боятся ее способности заглядывать в чужие жизни, отмахиваются от ее видений, называют сумасшедшей, считают, что она просто привлекает к себе внимание. С неверно понятыми видениями, восприимчивостью к богатым на сводящие с ума подробности Картинам Молли жила с детства. Некоторые считали ее видения даром, а Молли казалась себе пленницей своего сознания. Ясновидение она считала частью себя, так же как светло-карие глаза или родимое пятно на левом бедре.

– Дыхание… сбилось, – выдавила Молли и про себя попросила видение прекратиться. Но Картина снова набирала силу. Молли стала про себя повторять мантру: «Я спокойна. Я ничего не боюсь. В той трагедии я не виновата».

– Боже милостивый, Молли! – пролепетала Ханна, оглядев ее грязные ноги и топ.

– Упала, – соврала Молли.

Ханна нахмурилась. Каштановые волосы без обыч ной для шестидесятилетних проседи рассыпались по плечам. Молли встала на колени, Ханна помогла ей подняться и предложила:

– Давай отвезу тебя домой. В таком состоянии бегать нельзя. Коул сейчас дома?

– Моя машина у церкви, – пробормотала Молли. – Коул на работе. – Собственное тело казалось тяжелым и неловким – ноги такое не унесут.

Ханна за руку довела ее до своей машины, усадила на пассажирское сиденье, спокойно сказала:

– Я так и так в церковь собиралась.

Мало-помалу туман в сознании Молли рассеивался. Первой рациональной мыслью стало: «Пусть Коул меня осмотрит, когда с работы вернется». Как ни крути, ее замужество имеет не оспоримые плюсы. Хорошо, когда супруг – доктор. Но тут появилась рациональная мысль номер два: «Если я схожу с ума, Коулу об этом лучше не знать».