Франк Тилье - Медовый траур

Поль молчал, теперь я мог уловить лишь тень его тени, лишь эхо его присутствия, но, подстраиваясь под ритм нашего замедленного движения, я продолжал рассказывать… Дело… Моя жизнь, мое одиночество, мои страхи… Поль был знаком с моей женой задолго до ее похищения. Потом он ее не узнал. Невозможно скрыть то, что видно по глазам, а я тогда заметил в его глазах отсутствие блеска, той искорки, которая уже не вспыхивала, когда он нас навещал. Жалость… Он испытывал жалость…

А сейчас, не произнося ни слова, он помогал мне говорить дальше, побуждал довериться открытой и сочувствующей натуре, всегда умевшей меня понимать.

И я говорил, говорил, говорил…

Когда мы вернулись к дому, к свету, я – смущенный, ослабевший, обмякший – стер слезу. Поль налил мне стакан сока:

– Вот одна из способностей деревьев, которую я хотел тебе показать. Они поставляют кислород, и это подстегивает твой мозг. Приближайся к ним всякий раз, как появится такая потребность… они выслушают тебя.

Я залпом допил сок, вобрал полной грудью дыхание леса, попросил о последней услуге, и Поль дал мне лестницу, которую я пристроил на багажник. Пора ехать к «тимпану Блудницы».

Прощаясь, Лежандр положил мне руку на плечо и посоветовал:

– Будь осторожен, Франк. Если я не ошибся и ты действительно найдешь вторую половину шифра за тимпаном, значит ты и есть «Достойный». «Затем Достойный убьет вторую Половину из двух половин своими нечестивыми руками…» Твой убийца действительно в это верит. И он доведет до конца свою миссию.

Поль твердой рукой развернул меня и заставил посмотреть ему в глаза:

– Ты ведь неверующий, Франк, правда?

– Был верующим, но теперь у меня «нечестивые руки»…

Перед тем как захлопнуть дверцу, я добавил:

– Те, кого я любил больше всех на свете, погибли у меня на глазах. Во что я теперь еще мог бы верить?

Я ехал через спящие пригородные кварталы, разогретый асфальт дышал жаром, глаза щипало от усталости и страха. К какой мрачной развязке приведет меня эта игра с подсказками? К другой жертве? Пресловутой «Половине»? В моем мозгу, метавшемся от библейских стихов к хитросплетениям протокола вскрытия, роились тысячи вопросов. Лицо преступника оставалось непроницаемым. Что он, этот утонченный убийца, стремится доказать своими продуманными действиями, за которыми сквозит безумие?

Бороздя ночь за рулем машины, я чувствовал себя так, словно камень с души скинул. До чего же вовремя появилось это дело! Если говорить начистоту, обритая с головы до ног, изувеченная женщина просто-таки спасла неуправляемого полицейского – ведь Патрик Шартре, с его сломанными зубами и разбитым носом, представлял собой лишь видимую часть моего внутреннего айсберга. В глубине души я, стоя в доме Божием под взглядом Христа, благодарил ее за это…

В вышине на фоне белой звездной пыли обрисовалась церковная колокольня. Когда я прислонил лестницу к фасаду и полез наверх, подбираясь к тимпану Блудницы, сердце забилось быстрее. Три как следует набравшихся хулигана поинтересовались снизу, все ли у меня в порядке с головой, объяснили на своем наречии, что есть более простой способ попасть в рай, и скрылись за углом, щедро поливая меня руганью. Пропащая молодежь…

Прямо передо мной взывал к Небу ослепленный светом моего фонаря Иисус в окружении семи – опять семи! – ангелов. Я натянул резиновую перчатку и стал тщательно ощупывать все углубления и трещинки. Нигде ничего, кроме рассыпающегося камня. Поднявшись на цыпочки, сжав губы, я продолжал исследовать барельеф, хотя уже чувствовал себя дураком и начинал отчаиваться. Ясно ведь, что лопухнулся – и как! Вот только… мои пальцы вдруг наткнулись на цилиндрик длиной в несколько сантиметров. Оловянная трубочка! Поль и на этот раз сумел впрыснуть мне дозу адреналина.

Я собрал свои пожитки, бросился в машину и при слабом свете лампочки раскупорил находку. Внутри трубочки меня ждала калька… Вторая половина… А вот и знаки – путаница горизонтальных и вертикальных черточек. От возбуждения я весь дрожал, мне не терпелось наложить найденную кальку на уже имевшуюся у меня полоску.

Магическая комбинация – и мгновенное озарение.

– Не может быть!

Поглощенный своим открытием, я ничего вокруг не замечал. Между тем обе дверцы моей машины одновременно распахнулись: с одной стороны мне крепко дали в глаз и разбили бровь пустой бутылкой, протянувшаяся с другой пара рук забрала у меня сообщения, оловянную трубочку и компакт-диски. Оглушенный болью, я с трудом уловил: