Коэти Зан - Список запретных дел

Адель не знала, что я делала. Что мы делали. На какие крайности мы с Дженнифер шли, чтобы оградить себя от опасностей. И все-таки беда постучалась в наши двери.

Все еще злясь, я вдруг задумалась: почему бы мне тоже не использовать Адель, как хотела сделать она? Может, удастся узнать что-то еще?

Адель училась под руководством Джека Дербера, работала с ним бок о бок. Ранее она сказала, что скрыла от ФБР факты его прошлого насчет БДСМ. Возможно, она сделала это потому, что была замешана в его грязные дела или даже была соучастницей. Может, именно этим объясняется ее невозмутимость на слушаниях. Во мне все похолодело при мысли, что для Адель все происходившее могло вовсе и не быть случайностью.

—  Я подумаю, — наконец выговорила я.

—  Что ж, дай мне знать. — Адель вытащила из кошелька визитку и что-то написала с обратной стороны. — Теперь у тебя есть все мои номера. Можешь слать сообщения. Дай знать, если у тебя появится время. Я переназначу свои встречи. Как долго ты пробудешь в городе?

—  Пока не знаю. Я хочу поговорить еще с кем-нибудь, кто знал Джека. Мне сказали, что здесь он дружил еще с одним профессором. Кажется, его фамилия Штиллер?

Адель еле заметно вздрогнула при упоминании этого имени, но затем вновь взяла себя в руки:

—  Да, разумеется, профессор Штиллер. Он здесь.

—  Тоже на кафедре психологии?

—  Вообще-то, его кабинет по соседству с моим, — не слишком довольным голосом ответила Адель.

—  Не дружите?

—  Скорее соперничаем, — усмехнулась она. — Давным-давно мы были друзьями, но сейчас наши исследования похожи, а вот выводы разные. Университету это даже нравится, ведь на конференциях мы просто звезды. Нас любят сталкивать лбами. В этом вся суть университетской среды. В любом случае, если ты решишь пообщаться с ним, я не расскажу про нашу беседу.

—  Спасибо. Не хочу больше мешать другим в библиотеке и отвлекать тебя от работы, — сказала я, крутя визитку в руках. — Я действительно подумаю.

Адель улыбнулась и протянула руку, будто мы заключали некое соглашение. Я несколько секунд смотрела на ее ладонь, зависшую в воздухе, и искала какой-либо повод увильнуть.

—  Постой, я же не оставила никаких контактов.

Я потянулась к сумке и достала клочок бумаги. Написав номер своего мобильника, я передала листок Адель, старательно избегая прикосновения ее пальцев.

Покидая читальный зал, я обернулась. Адель сидела неподвижно и смотрела мне вслед, наблюдая за каждым шагом своим проницательным взглядом. На ее лице застыла все та же маска невозмутимости.

Пересекая студенческий городок и проходя сквозь массивные двери здания кафедры психологии в стиле эпохи классицизма, я вспомнила свои университетские дни, после того как сбежала из плена и начала все заново, на этот раз в Нью-Йорке и в одиночку.

Сейчас, думая о том времени, я поняла, что на протяжении всей учебы не слишком смотрела по сторонам. Три года я провела в созданном мною мирке, готовясь к получению степени в рекордные сроки, беря дополнительные уроки по вечерам и во время летних каникул.

В тот второй раз меня уже не привлекала студенческая жизнь. Не хотелось ходить на вечеринки, засиживаться в библиотеках и уж вовсе не хотелось, чтобы остальные знали, кто я такая. Я не разговаривала с одногруппниками, не посещала столовую, ни разу не присутствовала на студенческих мероприятиях. Колледж был достаточно большим, чтобы там затеряться. Я так и делала.

Именно в университете я стала использовать новое имя, к которому до тех пор не могла привыкнуть и всегда медлила, прежде чем расписаться, восстанавливая в памяти новую подпись. Все время забывала поднять голову, когда профессора называли меня. Уверена, что они считали меня тугодумкой, разумеется, пока я не сдала тесты. Вот тогда мои истинные способности стали очевидны.

Я специализировалась в области математики, ища утешения и стабильности в науке, которая предлагала точные ответы. Мне нравились аккуратные ряды циферок. Порой решение задачи могло занимать шесть или семь страниц, исписанных моим косым почерком — цифра за цифрой, символ за символом, синусы за косинусами.

В своей комнате я всегда держала тетради рядом с кроватью, чтобы можно было дотянуться до них рукой. Если ночью мучила бессонница, я доставала одну и медленно водила взглядом по этой величественной упорядоченности, с восхищением подмечая, как задачи каждый раз завершались ответом.