Эрл Гарднер - Содержанка никуда не денется

– Разумеется, – признал он. – Рекламные фотографии. У меня там, позади, студия, изготовление портретов. Не желаете ли посмотреть?

– Вы знаете эту девушку, – напирал я.

– Да, безусловно, – кивал Кисарацу. – Я ее знаю.

– Вам известно, где она проживает?

– У меня в архиве хранится адрес. Объясните, пожалуйста, почему вы расспрашиваете об этом снимке?

Я обратился к партнеру:

– Когда я покупал здесь фотокамеру, тут присутствовала молодая женщина. Это она изображена на фотографии?

Тот примерно секунду держал голову абсолютно неподвижно. Скользнул взглядом по Такахаси Кисарацу, после чего покачал головой:

– Нет. На снимке не та женщина.

– А вам знакома та покупательница? Вы когда-нибудь раньше ее видели?

– Извините, пожалуйста. Я не знаю. Она смотрела камеры, она задавала вопросы, но она ничего не купила.

– Сколько еще она пробыла здесь после моего ухода?

– Вы ушли, и она ушла.

– Прямо сразу?

– Почти сразу.

Я посмотрел в глаза Кисарацу и сказал:

– Теперь слушайте. Я не знаю всех хитросплетений этого дела, но не покончу с ним, пока не узнаю. Если вы намереваетесь…

Я заметил, что глаза его уставились мне через плечо, а блуждавшая по физиономии улыбка превращается в застывшую гримасу.

– Ладно, малыш, – проговорил голос сержанта Селлерса, – шутки кончены.

Я обернулся и посмотрел на него.

С Селлерсом был мужчина в штатском. Он еще ничего не сказал мне, а я уже понял, что это офицер полиции Сан-Франциско.

– Ладно, – повторил Селлерс. – Теперь мы командуем, Дональд. Следуй за нами. Тебя с нетерпением ждут в управлении.

– По какому обвинению? – полюбопытствовал я.

– Сперва в воровстве, – сообщил он, – а впоследствии дойдем до убийства.

Повернувшись к Кисарацу, Селлерс спросил:

– Что этот парень пытался выяснить?

Кисарацу затряс головой.

Мужчина, пришедший с Селлерсом, отвернул лацкан пиджака, предъявил значок и велел:

– Говорите.

– Спрашивал про фотографии, сделанные с модели, – признался Кисарацу.

Селлерс помрачнел.

– А не пытался запудривать вам мозги насчет происшедшего в тот момент, когда он покупал фотокамеру?

– О чем идет речь?

– Насчет случая с фотобумагой?

– А, с бумагой, – разулыбался Кисарацу. – Очень забавно. – Он позволил себе сопроводить улыбку легким смешком. – Некто вскрыл под прилавком коробку с фотобумагой. Весьма странно. Когда мистер Лэм покинул помещение, мы обнаружили на полу фотобумагу – семнадцать листов, двойных, белых, глянцевых. Тот же сорт, что покупал мистер Лэм, пока стоял у прилавка, когда я отходил за фотокамерами.

Кисарацу несколько раз кивнул, и голова его закачалась, словно пробка на морской волне.

– А, будь я проклят, – ругнулся Селлерс.

Кисарацу продолжал кивать и улыбаться.

Сержант вдруг принял решение.

– Ладно, Билл, – обратился он к пришедшему с ним мужчине, – забирайте этого парня в управление и не выпускайте. Я собираюсь перетряхнуть тут все вверх дном. Тут что-то есть… Мозговитый мерзавчик.

Мужчина, которого он назвал Биллом, впился мне в бицепс натренированными пальцами и сказал:

– О’кей, Лэм, пошли.

Пригнул плечо и подтолкнул меня к двери. Я услыхал позади прощальную реплику Кисарацу:

– Мне очень жаль, мистер Лэм. Извините, пожалуйста.

Я прождал в управлении битых три четверти часа, прежде чем возвратился Фрэнк Селлерс и меня провели в одну из безликих, абсолютно типичных для полицейских участков комнат.

Исцарапанный дубовый стол, несколько медных плевательниц, установленных на прорезиненных ковриках, пара-тройка простых стульев с прямыми спинками и календарь на стене составляли единственные предметы обстановки. Линолеум на полу выглядел так, словно кишел гусеницами. Каждая гусеница представляла собой выжженную полоску длиной от одного до трех дюймов, а располагались они там, где падали сигареты, неудачно брошенные курильщиками в сторону плевательниц.

Человек, которого Фрэнк Селлерс именовал Биллом, оказался инспектором Гадсеном Хобартом. Полученное при крещении имя ему не нравилось, все это знали и в знак любезности величали его Биллом.

Селлерс отпихнул от стола стул с прямой спинкой и указал мне на него. Я сел.

Уселся и инспектор Хобарт.

Фрэнк Селлерс остался стоять, глядя на меня сверху вниз, и легонько кивал головой, точно говорил: «Я всегда знал, что ты выйдешь мошенником, и, клянусь святым Георгием, не ошибся».