Курт Ауст - Второй после Бога

– Позвольте! – раздался громкий, резкий голос у нас за спиной. Быстрым шагом, с мясом, застрявшим между зубами, нунций подошел к нам. И перешел на немецкий. – Никто не прикоснется к моему сундуку! – Он сбросил с сундука руку таможенника и сердито посмотрел на меня. – Я сказал: никто! Ни вы, ни кто-либо другой не имеете права осматривать мои вещи! Capito ?!

Таможенник предпочел не выражать своего удивления по поводу столь горячего вмешательства и скромно отступил на шаг назад, позволив подозрительной морщинке на мгновение задержаться у него на лбу, тогда как нунций продолжал свой нагоняй теперь уже по-латыни. Наконец Холм решил, что таможенная служба сделала все, что ей положено, поклонился и покинул этот мучительный спектакль, исчезнув в воротах таможни.

– Ваше Высокопреосвященство, ваши вещи никто не будет досматривать, – объяснил я нунцию, когда буря утихла. – Юнкер Стиг и я убедили в этом таможенника. Но… – Я на мгновение умолк, подыскивая подходящие слова. – Но вы по-прежнему желаете путешествовать инкогнито по этой стране?

– Да, безусловно! – раздраженно ответил он. – В этой забытой Богом стране существует извращенное и бесстыдное представление об истинной вере, так что ради моей безопасности…

– Тогда я должен объяснить это таможеннику, – прервал я нунция и поспешил за таможенником Холмом.

Таможенник обещал не раскрывать инкогнито нунция как высокопоставленного посланца Папы и считать его обычным путешествующим купцом. Обещать обещал, но явно это было ему не по душе, и, возвращаясь к остальным, я чувствовал, что нам надлежит не привлекать к себе внимания и стараться избегать неприятностей, пока бургомистру не сообщат об истинной стороне дела. Нет, я не придавал этому такого большого значения, но нунций считал это важным, а следовательно, и его секретарь должен придерживаться такого же мнения, хотя юнкер Стиг, по-видимому, придерживался иного.

Рукав фьорда, на котором стоит Фредрикстад, слишком мелкий и большие суда не могут в него заходить, однако вдоль набережной сновало множество лодок, шхун и даже маленький паром, доставлявший людей на другую сторону фьорда или на остров Исегранёйен. К тому же изрядное место на набережной занимал взвод солдат, которые шумно маршировали туда и обратно и с тяжелым топотом и мрачными лицами проделывали всевозможные экзерсисы под рев невысокого рыжего сержанта. Никто ни в коем случае не должен был забывать, что находится в укрепленном городе.

Фрейлейн Сара вернулась после небольшой прогулки по набережной, где ее невинное, но крайне женственное появление заставило солдат сбить ряды, разгневав тем самым вздорного сержанта. Она обнаружила, что ее сундук уже стоит на телеге, и наградила юнкера Стига обворожительной улыбкой. Мы были готовы отправиться на поиски пристанища.

Возница выехал через ворота, которые вели в город ниже земляных валов. Ворота у переправы были новые, сложенные из камня, скрепленного известью, а над ними – крыша из сосновых досок. Старые деревянные ворота, должно быть, уже окончательно сгнили. Я часто приезжал во Фредрикстад с грузом, когда был простым работником в усадьбе Хорттен, и хорошо знал город. Но, идя по улицам рядом с телегой, я ничего не узнавал, и это меня поразило. Все изменилось. Нет, домов не стало больше и они стояли на прежних местах, но нам то и дело попадались грязные пустыри с торчащими в небо обгорелыми бревнами или совершенно новые дома, из которых многие были не такие, как раньше. Мы добрались до перекрестка, где стояла лавка, и повернули направо к базарной площади, когда я наконец сообразил, в чем дело.

– Я вижу, теперь здесь начали строить фахверковые дома, – сказал я вознице.

– Гм-м, – хмыкнул он и сплюнул через круп лошади. – Таково требование наместника. Комендант пожелал, чтобы во избежание пожаров дома строили из камня, а у кого, скажите на милость, в этой лесной дыре найдутся далеры, чтобы так строить? Здесь нет ничего, кроме нищеты, которой с избытком хватает на нас всех вместе взятых. Вот так-то. Наместник понял это, когда бургомистр объяснил ему, что к чему, и потребовал, чтобы строили фахверковые дома. А комендант!.. Гм-м!

Он сказал “Тпру!” и остановил лошадь перед большим домом в три этажа.

– Наш новый дистиллятор, он же – аптекарь, сдает несколько комнат, – объяснил он и скрылся за дверью. Вскоре он вернулся с полной рюмкой в сопровождении молодого человека с круглым, как луна, лицом и широкой улыбкой.