Барри Лансет - Убийства в «Маленькой Японии»

– Нет. Только их дядю.

Возникла короткая пауза. Вскоре раздался голос:

– А! То есть вы имеете в виду себя самого?

– Да.

И в ответе для меня проявился весь характер человека. Это был голос целеустремленного мужчины, который сделал нелегкий выбор и переступил черту. Он принял решение, осознавая возможные последствия, и при этом владел собой настолько, что сохранил своеобразное чувство юмора. Черного юмора. Это производило впечатление, если не было тонко продуманной игрой.

– А почему вы так уверены, что вашей сестре не причинят вреда?

– Правило Соги. Пока она остается на своей земле и не пытается покинуть деревню, ей ничто не угрожает.

– Хорошо. А теперь вопрос, очень важный для нашего протокола. Как им удается все хранить в тайне так долго?

– Они создали братство беззаветно преданных людей, связанных круговой порукой. Почти каждая семья из деревни делегировала в организацию одного из своих членов или близких родственников. Сога слишком глубоко вросла в нее, и все давали клятву верности, передающуюся из поколения в поколение. Организация держит деревню под непрерывным наблюдением и даже оберегает ее. Когда случаются природные катаклизмы, жители могут рассчитывать только на их помощь и получают ее. В прежние времена Сога защищала деревню от воинственных соседей-феодалов и даже войск сёгуната. Четыре поколения назад наступила великая засуха, и лишь поддержка организации уберегла многие голодающие семьи от соблазна продать своих дочерей в городские бордели. После Второй мировой войны Сога снабдила деревню деньгами на восстановление.

Во время нашего посещения деревни мы с Нодой имели возможность наблюдать проявления и искренней преданности, и внушенной страхом, как в случае с Оками-сан.

– Значит, братство можно считать покровителями деревни?

– Да.

– Насколько широко оно раскинуло свои сети?

– Многие пошли служить в полицию, в армию, в министерства. Их называют какуре Сога. Тайными членами братства. Внешне они ведут нормальный образ жизни, но на деле являются как бы щупальцами Соги, протянувшимися повсюду. Они беспредельно преданы организации и к тому же получают большие финансовые выгоды. С их помощью Сога проникла во все важные структуры власти Японии. И ряды «своих людей» там постоянно пополняются. А ведь есть еще просто хорошо оплачиваемые информаторы, им ничего не известно о Соге, и они даже не подозревают, что своим успешным продвижением по служебной лестнице обязаны организации, созданной свыше трехсот лет назад. Да и уроженцы деревни, которые шпионят на Согу, не посвящены в детали. Я знаю обо всем, потому что отец втайне начал готовить меня к вступлению.

– Были ли случаи, когда другие пытались выйти из организации?

– Да. Но у Соги для таких нет программы профессиональной переориентации. Только благовония и поминальные молитвы.

Снова черный юмор обреченного.

Послышался резкий кашель.

– Вы, похоже, склонны все драматизировать, господин Тайя, однако ваши слова производят сильное впечатление. Но нам следует придерживаться фактов.

– Моя фамилия!

– Что?

– Вы только что вслух назвали ее! Она попала на запись.

– Успокойтесь.

– Но мы же договорились – никаких имен и фамилий.

– Эта запись предназначена для внутреннего использования.

– Вы плохо меня слушали? Они могут иметь у вас своих людей.

– У вас паранойя, – снисходительно заметил чиновник. – Забудьте о своих страхах. Вы упомянули о долгой истории организации. Когда она была создана?

После паузы последовал ответ:

– Основателем стал Котаро Оги. Он был высокопоставленным самураем, приближенным сёгуна, но однажды его застали отрабатывающим свое владение мечом на нищих бродягах, что являлось злостным нарушением указа хозяина. Оги разжаловали и бросили в темницу.

При этих словах меня пронзило воспоминание – генералу Оги был установлен монумент, который я видел в Соге.

– И как данный инцидент связан с историей братства? – спросил бюрократ.

– С него Сога и началась.

– Каким же образом?

– Когда после смерти сёгуна заключенных выпустили из тюрем, вышел на свободу и бывший генерал Оги. Но время, проведенное в каменном мешке, сделало его другим человеком. На собственной шкуре он испытал, насколько беззащитен перед высшей властью, и поклялся никогда больше не попадать в зависимость от нее.

– Что же случилось потом?

– С того дня Оги стал полагаться лишь на себя самого, членов своей семьи и земляков из деревни. Вернувшись туда со всеми самураями – уроженцами Соги – в 1710 году, Оги создал собственный отряд для выполнения особых поручений. Он и его люди действовали скрытно и надежно, а как бывший генерал из ближнего круга сёгуна Оги пользовался большим авторитетом, ведь после смерти правителя никто не воспринимал всерьез историю с нарушением дисциплины и тюремным заключением. Слава о нем передавалась из уст в уста, и когда новому сёгуну понадобился человек со стороны для грязной работы, чтобы самому не оказаться к ней причастным, он обратился к генералу. С тех пор отряд Оги выполнял роль наемников для любого нового режима, а заодно и для лояльных к нему феодалов. И недостатка в работе никогда не ощущалось. Поначалу это были избиения, шантаж, похищения людей, а затем шпионаж и убийства – все, что бы ни потребовалось сделать представителям власти, не марая своих рук, отдавалось на откуп Соге. Их можно было счесть самураями, сбившимися с пути, и наказать, но уж слишком важными и необходимыми стали их услуги. Даже когда в Японии грянула модернизация и система, державшаяся на самураях, рухнула, Сога сохранила контакты с новым руководством. И все осталось по-прежнему.