Барри Лансет - Убийства в «Маленькой Японии»

Когда же действие наркотических препаратов ослабевало, с темной периферии моего сознания пробивались воспоминания о жестокой реальности. Эберса застрелили, Ренну погубил яд, Дженни нанесена неизлечимая душевная травма, Наразаки погиб. Но в медикаментозных иллюзиях мой названый дядюшка являлся ко мне живой и смеющийся, по своему обыкновению дружески похлопывая меня по плечу. Как он прожил свою жизнь? Отчего умер? Что мне теперь думать о человеке, которого я прежде считал почти членом своей семьи?

Лишь много часов спустя я впервые полностью вышел из забытья. Огляделся, и передо мной предстало видение: в кровати у противоположной стены комнаты лежал Ренна. Его правая рука была перевязана, а в вену введена трубка капельницы. Лейтенант посмотрел на меня.

– Как мы сюда попали? – спросил я.

– Не имею понятия.

– Ты поправишься?

– Похоже на то.

Я кивнул и снова погрузился в мир грез. До меня доносились голоса. Кругом плясали какие-то призрачные тени. Я действительно разговаривал с Ренной, или то была лишь одна из галлюцинаций? Где Дженни? А Нода? Где нахожусь я сам? Льюк действительно убил Наразаки, или мне это только привиделось? Кто погиб? Кто остался в живых? И что случилось со мной самим?

Через десять часов наступило вторичное пробуждение. На меня смотрел Ренна.

– Я понял, – произнес он.

– Что?

– Как мы здесь оказались. Это ты нас сглазил. Разве ты не говорил: «Пока смерть не разлучит нас»? Или уже забыл?

– Мне очень жаль, извини.

Что-то шевельнулось рядом со мной. Я приподнял одеяло и увидел, что, свернувшись калачиком и громко посапывая, на краю моей кровати спит Дженни.

Следующим видением наяву стал лейтенант Джейми Маккан. Оказалось, что это уже третий его визит, но первый, когда в сознании пребывали мы с Ренной. Он сообщил нам последнюю информацию и поинтересовался нашим мнением: можно ли считать подобный результат окончательной победой над таким монстром, как Сога? Что, естественно, для всех нас оставалось вопросом номер один.

Придется ли нам столкнуться с Согой вновь, или она уже никогда не восстанет из пепла? Этого я пока предвидеть не мог. По словам Маккана, участок на Лонг-Айленде выглядел так, словно там произошла битва. При штурме американского лагеря Соги погибли шестеро полицейских. Ранили – семнадцать. Двенадцать человек пострадали при первой атаке, но, по счастью, вражеские пули поразили их в ноги, когда заработали два установленных Согой пулемета с дистанционным управлением и стволами, нацеленными на уровне голеней. Именно их плотный заградительный огонь остановил первое наступление, вызвав волну самых ужасающих криков боли, которые Маккан когда-либо слышал за всю свою долгую карьеру в полиции. «Что же за люди подобрались в Соге, если способны на такое?» – этот вопрос не давал ему покоя.

Что касается потерь Соги, то полиция уничтожила двух снайперов у главных ворот, а Ренна довел их общий итог до трех убитых противников. Маккан признал, что основной урон нанес врагу я. На моем счету оказались Оги, Кейси, Дермотт, трое похитителей дочери, а также боец-первогодок, найденный позже в кустах связанным и с кляпом во рту. Всего же Сога потеряла девять человек убитыми при одном пленном. Учитывая великолепную боевую выучку противника, это можно было считать огромным успехом, хотя девятерым солдатам Соги удалось скрыться. И конечно, нельзя было забывать о двух гражданских жертвах: Деймонде из мэрии Сан-Франциско и Наразаки, представлявшем агентство «Броуди секьюрити».

На следующий день, когда силы вернулись ко мне, я подробно рассказал по телефону о событиях на Лонг-Айленде Теджиме и Козаве. И бюрократ из министерства обороны, и теневой властитель поздравили меня, но разговаривали сдержанно и кратко. Я понимал, что это означало: оба постараются держаться в стороне от данного дела, что не могло не наводить на грустные размышления.

Впрочем, они оставались верны себе, а потому я отбросил мысли о них и набрал еще один номер в Токио. Вот «томмигавк»-Томита выслушал мое повествование и реагировал на него с искренней радостью и торжеством. После дополнительных бесед с Макканом и представителями полиции Сан-Франциско репортер разразился очередным сенсационным материалом на первой полосе «Майнити». С огромной неохотой, но правительству пришлось начать действовать. Как объяснил мне позднее Томита, у чиновников и политиков возникло искушение в очередной раз замять скандал, «наносящий урон престижу страны», но дело Соги приобрело слишком громкий международный резонанс, чтобы власти могли его под тем или иным предлогом игнорировать.