Артур Дойл - Возвращение Шерлока Холмса. Долина Ужаса (сборник)

– А нельзя ли как-нибудь побыстрее покончить с этим? Мне страшно думать, что он все еще лежит там. – Тут она вся задрожала и закрыла лицо руками. И от этого движения рукава ее пеньюара соскользнули с предплечий, обнажив руки до локтя. Холмс удивленно воскликнул:

– У вас и здесь травмы, мадам! Что это?

Два ярких пятна багровели на белоснежной руке. Она поспешно прикрыла их.

– Ничего. Это не связано с тем ужасом, который произошел ночью. Если вы с другом готовы слушать, я вам расскажу все, что мне известно.

Я – жена сэра Юстеса Брэкенстолла. Мы поженились около года назад. Я думаю, мне нет смысла скрывать, что наш брак оказался неудачным. Боюсь, наши соседи все равно вам об этом расскажут, даже если бы я попыталась это отрицать. Возможно, в этом есть и часть моей вины. Я росла и воспитывалась в более свободном и не таком консервативном духе Южной Австралии, и вся эта английская жизнь, с ее чопорностью и строгим соблюдением правил, не для меня. Но главная причина заключается совсем в другом, и об этом знают все. Сэр Юстес был алкоголиком. Находиться рядом с таким человеком даже один час уже неприятно. Представьте себе, каково чувствительной и жизнерадостной женщине быть привязанной к нему день и ночь! Я считаю святотатством, настоящим преступлением запрещать разводиться в подобных случаях. Ваши чудовищные законы погубят эту страну… Господь не допустит, чтобы подобное зло продолжалось вечно. – На какой-то миг она даже приподнялась, щеки ее вспыхнули, глаза сверкнули из-под страшной шишки на лбу. Однако строгая горничная мягкой, но сильной рукой уложила ее обратно на подушку, и благородный порыв ярости обернулся горьким рыданием. Через время она продолжила.

– Я расскажу, что произошло ночью. Вы, возможно, знаете, что в этом доме все слуги спят в новом крыле. В центральной части дома живем мы, наверху – наша спальня, в глубине – кухня. Над моей комнатой находится комната Терезы, моей горничной. Больше здесь никого нет, и никакие звуки отсюда в дальнем крыле не слышны. Грабителям это, очевидно, было хорошо известно, иначе они бы вели себя по-другому.

Сэр Юстес лег спать примерно в половине одиннадцатого. К этому времени все слуги уже ушли к себе. Осталась только моя горничная. Она была у себя в комнате наверху, ждала, когда я позову ее. Я просидела с книжкой в этой комнате до начала двенадцатого. Прежде чем пойти наверх, я прошлась по комнатам проверить, все ли в порядке. Я это делаю сама, потому что, как я уже сказала, на сэра Юстеса не всегда можно было положиться. Я зашла в кухню, чулан дворецкого, оружейную, бильярдную, гостиную и в столовую. Подойдя к стеклянной двери, которая занавешена плотной портьерой, я вдруг ощутила дуновение ветра и поняла, что дверь открыта. Я отдернула портьеру и оказалась лицом к лицу с мужчиной, немолодым, широкоплечим, который, видимо, только что проник в комнату. Эта дверь выходит на газон перед домом. У меня в руке была свеча из спальни, и в ее свете я рассмотрела за первым мужчиной еще двоих. Я отступила назад, но этот человек тут же схватил меня, сначала за руку, потом за горло. Я хотела закричать, но он изо всех сил ударил меня кулаком в лоб и повалил на пол. Должно быть, на несколько минут я потеряла сознание, потому что, когда открыла глаза, увидела, что они отрезали шнурок от звонка и накрепко привязали меня к дубовому стулу, который стоит в торце обеденного стола. Я была привязана так крепко, что не могла пошевелиться, к тому же рот у меня был завязан платком, поэтому я не могла издать ни звука. Как раз в эту секунду в комнату вошел мой несчастный муж. Он был в ночной рубашке и брюках и, должно быть, услышал какие-то подозрительные звуки, потому что держал в руке свою любимую тяжелую трость из терносливы {99}. Он ринулся к одному из грабителей, но мужчина постарше схватил из камина кочергу и, когда муж пробегал мимо него, со страшной силой ударил его по голове. Муж упал как подкошенный. Он не издал ни звука и больше не шевелился. Тут я снова лишилась чувств, но, наверное, опять всего на несколько секунд, потому что, придя в себя, увидела, что они вытащили из буфета все серебро и взяли бутылку вина, которая стояла там же. В руках они держали бокалы. Я ведь уже говорила, что один из них был старше, а двое моложе, да? У старшего была борода, а двое младших были совсем молодыми, безусыми. Наверное, это был отец с сыновьями. Они о чем-то пошептались, потом подошли ко мне проверить, надежно ли я связана, и наконец ушли, закрыв за собой дверь. Четверть часа я потратила на то, чтобы как-то освободить рот от платка. Мои крики услышала горничная, она прибежала, отвязала меня, потом подняла слуг, и мы вызвали местную полицию, которая сразу же связалась с Лондоном. Вот все, что я могу вам рассказать, джентльмены. Надеюсь, мне больше не придется снова повторять этот тяжелый для меня рассказ.