Ю Несбё - Сын

– Эй! – закричал он оживленно и взглянул на нее. – Ты почувствовала?

– Да, – сказала она, – я почувствовала.

Под ее руководством они доехали до самого конца Несоддена, а потом свернули на гравиевую дорожку и припарковались позади миниатюрного низкого дома-коробки с маленькими окнами на задней стороне и большими окнами в сторону моря.

– Перестроенные летние домики пятидесятых годов, – объяснила Марта, идя впереди Стига по тропинке среди высокой травы. – Я выросла в одном из таких. А здесь было наше секретное место для загорания…

Они вышли на вершину холма. Под ними расстилалось море, и оттуда, снизу, доносились радостные взвизги купающихся детей. Чуть дальше располагалась пристань с судами, совершавшими челночные рейсы на север, в центр Осло. В ясную погоду казалось, что город находится всего в нескольких сотнях метров. На самом деле до центра было пять километров, но большинство работающих в Осло предпочитали добираться до города на корабле, а не тащиться пять километров вокруг фьорда.

Марта села и втянула в себя соленый воздух.

– Мои родители и их друзья обычно называли Несодден Маленьким Берлином, – сказала она. – Из-за всех тех художников, которые здесь жили. В холодных летних домах жить было дешевле, чем в центре Осло. Если наступала минусовая температура, все собирались в самом теплом доме. В нашем. Сидели до утра и пили красное вино, потому что матрацев в доме на всех не хватало. А утром все вместе завтракали.

– Звучит неплохо. – Стиг сел рядом с ней.

– Так и жили. Люди здесь помогали друг другу.

– Прямо настоящая идиллия.

– Ну да. Случалось, они жаловались на нехватку денег, критиковали искусство друг друга, а иногда и трахали жен друг друга. Но это была жизнь, и она была интересной. Мы с сестрой и правда думали, что живем в Берлине, пока папа однажды не показал мне на карте, где находится настоящий Берлин, и не объяснил, что до него ехать долго-долго, минимум тысячу километров. Но однажды мы туда поедем. И тогда мы пойдем к Бранденбургским воротам и дворцу Шарлоттенбург, где мы с сестрой станем принцессами.

– И как, вы туда съездили?

– В Большой Берлин? – Марта покачала головой. – У мамы с папой всегда было туго с деньгами. И до старости они не дожили. Мне было восемнадцать, когда они умерли, и мне пришлось взять на себя заботу о сестре. Но я всегда мечтала о Берлине. Так сильно, что я уже не уверена, существует ли он.

Стиг медленно кивнул, закрыл глаза и откинулся назад, на траву.

Она посмотрела на него:

– Послушаем еще ту твою группу?

Он открыл один глаз и прищурился:

– «Депеш мод»? Диск в проигрывателе в машине.

– Дай мне свой мобильник, – попросила Марта.

Он отдал, и она принялась набирать текст. Из маленьких динамиков раздались ритмичные звуки дыхания, а потом неживой голос, предложивший взять их в путешествие. На лице Стига было написано такое изумление, что Марта рассмеялась.

– Это называется «Спотифай», – объяснила она и положила телефон на землю между ними. – Ты можешь закачивать песни из Сети. Кажется, это все в новинку для тебя?

– В тюрьме нам не разрешали иметь мобилы, – сказал он и живо схватил телефон.

– В тюрьме?

– Да, я сидел.

– Наркотики продавал?

Стиг заслонился от солнца:

– Точно.

Она кивнула, коротко улыбнулась. Она-то что думала? Что он был героинщиком и законопослушным гражданином? Он делал то, что был должен, как и все остальные.

Марта взяла у него телефон, объяснила ему функцию GPS, как можно на карте найти свое местоположение и выбрать кратчайший маршрут в любую точку мира. Она сфотографировала его на камеру телефона, включила диктофон и попросила его что-нибудь сказать.

– Сегодня прекрасный день, – сказал он.

Она остановила запись и проиграла ее Стигу.

– Это что, мой голос? – спросил он удивленно и явно обеспокоенно.

Марта нажала на «стоп» и снова проиграла ему запись. Металлический голос в динамиках звучал напряженно: «Это что, мой голос?»

Она рассмеялась, увидев выражение его лица, и расхохоталась еще больше, когда он схватил телефон, нашел диктофон и сказал, что теперь ее очередь, теперь она должна поговорить, нет, лучше спеть.

– Нет! – со смехом отказалась она. – Лучше сделай фотографию.

Стиг покачал головой:

– Голоса лучше.

– Чем же?

Он сделал движение, будто собирался убрать волосы за ухо. Машинальное движение человека, который очень долго носил длинные волосы и забыл о том, что подстригся.