Ю Несбё - Сын

И, глядя на стоявшего у окна человека, Йонни понимал, что тот готовится к тому же. К той же вечной жуткой охоте. Стрессу. Работе.

– Занавесочки не задернешь, дружище?

Человек выполнил его просьбу, и в комнате снова воцарилась приятная темнота.

– На чем сидишь, дружище?

– На героине.

Героин? Здесь, в пансионе, они называли героин наркотиком. Дерьмом, ширевом, лошадью или дремой. Или боем. Или супербоем, если речь шла о новом чудесном порошке, который можно было купить у моста Нюбруа у парня, похожего на сонного гнома из «Белоснежки». Героин – так говорили в тюрьме. Ну и новички, конечно. Но на самом деле, если ты по-настоящему новичок, ты бы поначалу называл героин белым китайцем, мексиканской пылью или еще какой-нибудь глупостью, услышанной в кино.

– Могу достать хороший дешевый героин, тебе даже идти никуда не придется.

Йонни заметил, что с человеком в темноте что-то произошло. Он уже и раньше видел, как наркоманы, испытывающие настоящую жажду, становились словно бы выше, только услышав обещание добыть наркотики. Наверняка проводились исследования по изучению изменений в наркотическом центре в мозгу за несколько секунд до введения наркотика в организм. На сорокапроцентный аванс за наркотики, которые он мог купить у Князя из 306-й, Йонни мог приобрести три или четыре пакетика спида для себя самого. Лучше, чем совершать налет на соседей.

– Спасибо, не надо. Если хочешь спать, я могу уйти.

Голос, доносившийся от окна, был таким тихим и мягким, что Йонни не понял, как ему удалось заглушить постоянно стоявший в «Иле» шум вечеринок, криков, музыки, торговли и уличного движения. Значит, он интересуется, хочет ли Йонни спать. Чтобы получить возможность обыскать его. И может быть, найти наркотик, который Йонни приклеил к бедру.

– Я никогда не сплю, я только закрываю глаза. Усек, дружище?

Парень кивнул:

– Я пойду.

Когда дверь за новым врагом по комнате захлопнулась, Йонни Пума встал на ноги. Обследование шкафов и верхней койки заняло у него две минуты. Ничего. Вообще ничего. Парень не мог быть совсем уж новичком, он все носил при себе.

Маркус Энгсет был напуган.

– Теперь страшно? – спросил тот из двух стоявших перед ним парней, что был покрупнее.

Маркус покачал головой и сглотнул.

– Да ты так боишься, что потеешь, жирная свинья. Эй, ну и запашок!

– Смотри, он сейчас заплачет, – подначивал второй.

Им было лет по пятнадцать, а может, и шестнадцать. Или семнадцать, Маркус не знал, он знал только, что они намного больше и старше его.

– Мы возьмем это на время, – сказал большой парень, хватая его велосипед за руль. – Ты получишь его обратно.

– Когда-нибудь, – добавил второй.

Маркус бросил взгляд на окна домов, стоявших на тихой улице. Черные слепые стеклянные поверхности. Обычно его вполне устраивало, когда его никто не видел. Он хотел быть невидимкой, чтобы незаметно проникать в калитку и пробираться к двери пустующего желтого дома. Но сейчас ему хотелось, чтобы где-нибудь распахнулось окно и взрослый человек приказал бы большим мальчишкам убираться к себе в Тосен, или Нюдален, или какой-то другой соседний район, где обитает такая шпана. Однако на улице было совсем тихо. По-летнему тихо. Наступило время коллективных отпусков, и другие дети с улицы разъехались по летним домикам, курортам или заграницам. Играм это не мешало, Маркус обычно играл один. Но быть маленьким гораздо опаснее, если тебя не окружают сверстники.

Большой мальчишка вырвал велосипед из рук Маркуса, и мальчик понял, что вот-вот расплачется. Этот велосипед мама купила ему на деньги, которые они могли бы потратить на то, чтобы съездить куда-нибудь в отпуск.

– Мой папа дома, – сказал Маркус, указывая на красный дом на другой стороне улицы, прямо напротив пустующего желтого, где он только что побывал.

– Так что же ты его не зовешь?

Большой мальчишка осторожно сел на велосипед, покачался на нем и выразил неудовольствие плохо накачанными шинами.

– Папа! – закричал Маркус и сам услышал, как жалко это прозвучало.

Мальчишки загоготали. Второй из них уселся на багажник, и Маркус увидел, что шина чуть не слетела с обода.

– Думаю, нет у тебя никакого папы, точно, – сказал второй, сплюнув на землю. – Поехали, Герман!

– Я пытаюсь, но ты не даешь мне сдвинуться.

– Да я ничего не делаю!

Все трое обернулись.

Позади велосипеда стоял человек и держал его за багажник. Потом он приподнял заднее колесо, завертевшееся в воздухе, и оба обидчика Маркуса повалились вперед. Они слезли с велосипеда и уставились на человека.