Эрик Сунд - Девочка-ворона

Ощущение засыпанной хвоей тропинки к озеру. Как она уже в шестилетнем возрасте научилась, как надо обращаться с его членом, чтобы его задобрить, и ей вспоминается сладкий вкус карамелек тети Эльсы. Холодная колодезная вода и жесткая щетка на коже.

Жанетт Чильберг снова прерывает его: “Вы прочтете сами или хотите, чтобы читала я?”

“Да, я бы предпочел, чтобы читали вы, как я уже сказал, я не желаю…”

“Согласно врачу, осматривавшему Татьяну Ахатову, она поступила в Южную больницу в прошлое воскресенье вечером, около девятнадцати часов, и у нее обнаружены следующие повреждения: сильные разрывы в заднем проходе, а также…”

Такое чувство, будто говорят о ней, и ей вспоминается боль.

Как больно ей становилось, хотя он говорил, что это приятно.

В какую растерянность она пришла, когда поняла, что то, что он с ней делает, неправильно.

София не в силах больше слушать и выключает запись.

Его омерзительные деяния, очевидно, настигли его, думает она. Но покарают его не за то, что он творил со мной. Это несправедливо. Я вынуждена выживать со своими рубцами, а он может просто продолжать в том же духе.

София ложится на пол и неотрывно смотрит в потолок. Ей хочется только спать. Но как же тут заснешь?

Ее имя Виктория Бергман, и Он по-прежнему существует.

Бенгт Бергман. Ее отец. Он все еще живет на этом свете.

В каких-то двадцати минутах от нее.

Когда они обнимаются, София чувствует, что Жанетт недавно приняла душ и от нее пахнет не теми духами, что прежде. Они заходят в гостиную, и Жанетт ставит на журнальный столик вино в картонной коробке.

– Садись, я принесу бокалы. Тебе ведь, наверное, хочется вина.

– Да, выпью с удовольствием. У меня выдалась кошмарная неделя.

Возьми графин. Перелей вино. Наполни бокал.

София наливает немного вина.

Прощупай ситуацию. Задай какой-нибудь личный вопрос.

София замечает, насколько у Жанетт влажные глаза, и понимает, что дело не только в усталости.

– Как ты себя чувствуешь? У тебя расстроенный вид.

Смотри в глаза. Изобрази сочувствие. Пожалуй, стоит слегка улыбнуться.

Она смотрит Жанетт в глаза, понимающе улыбаясь.

Жанетт опускает взгляд.

– Чертов Оке, – внезапно произносит она. – Думаю, он влюблен в хозяйку галереи. Есть ли вообще предел человеческой глупости?

Возьми ее за руку. Погладь руку.

София берет Жанетт за руку. Она чувствует, что Жанетт напряжена, но вскоре та расслабляется и сжимает руку Софии.

– Честно говоря, даже не знаю, волнует ли меня это. Он мне надоел. – Жанетт прерывается и переводит дух. – Послушай-ка, а чем это пахнет?

София думает о стеклянных банках на кухне и о Гао за стеллажом, сразу улавливая распространившийся по всей квартире отвратительный кисловатый запах химикатов.

– Это что-то с канализацией. Соседи перестраивают туалет.

Жанетт смотрит скептически, но, похоже, удовлетворяется объяснением.

Переведи разговор на что-нибудь другое.

– У вас есть какие-нибудь новости о Лунд стрёме? Или он по-прежнему пребывает в коме?

– Да, он все еще в коме, но это, собственно, ничего не меняет. Прокурор зациклился на препаратах и все такое… Да, ты же знаешь…

– Вы проверили то, о чем говорил человек-паук?

– Ты имеешь в виду Петтера Кристофферссона? Нет, мы пока еще ничего в этом направлении не предприняли. Даже не знаю, что и думать. Если честно, его, кажется, больше всего интересовала моя грудь. – Она заразительно расхохоталась.

София испытала облегчение.

– Но ты составила о нем какое-то представление?

– Да, похоже, ничего необычного. Закомплексованный, неуверенный, зациклен на сексе, – начала Жанетт. – По всей видимости, агрессивный, во всяком случае, когда дело касается того, что он считает для себя важным. Я имею в виду все, что происходит вопреки его желанию или ставит под сомнение его идеологию. Он далеко не глуп, но его ум деструктивен и оказывает разрушительное воздействие на его личность.

– Ты говоришь, как психолог. – София отпивает глоток вина. – И должна признаться, поставленный тобою этому молодому человеку диагноз вызывает у меня некоторое любопытство…

– Допустим, – немного помолчав, продолжает Жанетт с наигранной серьезностью, – Петтер Кристофферссон окажется перед выбором при истолковании какой-нибудь ситуации, скажем… неверности. Предположим, что его девушка заночевала у какого-то приятеля. Он расценит это как предательство и всегда будет избирать ту альтернативу, которую сочтет наиболее негативной для самого себя и всех участников…