Дэйв Эггерс - Сфера

– Мы слились в экстазе.

– Кто? Вы со стариком?

– Он не старик.

– От него не пахло затхлостью? А про кардиостимулятор и подгузники он не упоминал? Не говори, что он прямо на тебе помер.

– Ему нет и тридцати.

– Ты наконец узнала его фамилию?

– Нет, но он дал мне телефон.

– Высокий класс, о да. Уже звонила?

– Пока нет.

– Пока нет?

В животе у Мэй екнуло. Энни громко фыркнула.

– Ты же знаешь, я боюсь, он какой-то шпион. Ошивается тут. Он легально в кампусе, ты проверила?

– Проверила. Он работает в «Сфере». Сказал, что знает тебя, и у него повсюду доступ. Да он нормальный. Может, эксцентричный слегка.

– Что значит – повсюду доступ? – В тоне Энни зазвучала сталь.

Тут Мэй поняла, что пора врать. Она хотела вновь быть с Кальденом, хотела слиться с ним и не хотела, чтобы Энни закрыла ей доступ к нему, к его широким плечам, к его элегантному силуэту.

– Это значит, что он хорошо тут ориентируется, – сказала Мэй.

Отчасти она подозревала, что, быть может, Кальден и впрямь здесь нелегально, какой-то лазутчик, – ее внезапно озарило, что он, вероятно, живет в этой странной подземной берлоге. Не исключено, что он из противников «Сферы». Скажем, работает на сенатора Уильямсон или на будущего конкурента. Или он попросту никто, любопытный и назойливый блогер, который хочет подобраться ближе к машинному сердцу мира.

– Так вы где слились в экстазе? В общаге у тебя?

– Ага, – сказала Мэй. Так врать полегче.

– И он остался на ночь?

– Нет, ему надо было домой. – Чем дольше они проговорят, тем больше вранья Мэй нагородит, и она сочинила предлог закруглиться: – Мне сегодня на «Сферический опрос». – Это плюс-минус правда.

– Позвони потом. И выясни его фамилию.

– Ладно.

– Мэй, я тебе не босс. Я не хочу над тобой надзирать. Но компании нужно выяснить, кто он. Вопросы безопасности – дело очень серьезное. Давай его сегодня вычислим, ладно?

Голос у нее переменился – прямо недовольная начальница. Мэй проглотила злость и повесила трубку.

Затем позвонила по номеру Кальдена. Длинные гудки уходили в бесконечность. Голосовая почта не включилась. И до Мэй снова дошло, что у нее нет способа с ним связаться. Ночью она то и дело порывалась спросить, как его фамилия, выяснить хоть что-нибудь, но момент вечно был неподходящий, Кальден у нее фамилии не спрашивал, и она решила, что они обменяются контактами при расставании. Но они забыли. Во всяком случае, она забыла. И как же это они расстались? Он проводил ее до общаги и снова поцеловал в дверях. Или нет. Поразмыслив, Мэй вспомнила, что он поступил, как в прошлый раз: потянул ее в сторону, подальше от фонаря на крыльце, и поцеловал четырежды, в лоб, в подбородок, в щеки, словно перекрестил. Затем развернулся и исчез в тенях у водопада, где когда-то Фрэнсис отыскал вино.

В обед Мэй направилась в «Культурную Революцию», где, по наущению Джареда и Джосии с Дениз ее подготовят к «Сферическому опросу». Ее заверили, что это награда, это честь, к тому же приятно – стать одним из сфероидов, которых опрашивают о вкусах, предпочтениях, покупательских привычках и планах; клиентам «Сферы» на пользу.

– Сейчас для тебя это правильный шаг, – сказал Джосия.

– Я думаю, тебе понравится, – кивнула Дениз.

Пит Рамирес оказался пресным красавцем несколькими годами старше Мэй, а в офисе у него не было ни стола, ни кресел, ни прямых углов. Офис был сферический, и когда Мэй вошла, Пит разговаривал по гарнитуре, размахивая бейсбольной битой и глядя в окно. Поманил ее и закончил беседу. Правую руку протянул Мэй, левая не отпускала биту.

– Мэй Холланд. Как я рад. Я знаю, у тебя обед, но я быстро. Если простишь мне отрывистость, уйдешь отсюда через семь минут, нормально?

– Нормально.

– Прекрасно. Ты знаешь, почему ты здесь?

– Наверное.

– Ты здесь, потому что твое мнение ценят. Так ценят, что мир просто обязан его узнать – выслушать твою точку зрения практически по любому вопросу. Это тебе льстит?

Мэй улыбнулась:

– Льстит.

– Ладно, вот у меня гарнитура, да?

Он показал на свой гаджет. Надевается на голову, вдоль скулы – дужка с волосок толщиной, на конце микрофон.

– Я тебе дам такую же. Не против?

Мэй улыбнулась, но Пит не ждал ответа. Напялил ей на голову гарнитуру, поправил микрофон.

– Скажи что-нибудь? Я звук проверю.

Ни планшета, ни монитора поблизости не наблюдалось, и Мэй сделала вывод, что Пит целиком перешел на ретинальный интерфейс – прежде она такого не встречала.