Роберт Киркман - Восхождение Губернатора

Он понимал, что нужно слить этот ядовитый поток, текущий через него, найти ему какой-то выход.

Двойные двери сарая были заперты на гигантской деревянный засов по центру. Филип подошел и откинул планку. Двери со скрипом открылись, выпустив облако пыли. Филип прошел внутрь и закрыл за собой двери. В сарае пахло конской мочой и заплесневелым сеном.

Две фигуры извивались в углу амбара – те, кого он прозвал про себя «Сонни и Шер». Эти два наркомана напали на них, они виноваты в смерти его дочери. И теперь их ждет расплата.

Парочка сотрясалась на полу амбара: рты заклеены, спины прижаты к двери пустого конского стойла, тела корчатся в муках героиновой ломки. Но Филипа это не беспокоило. Он уже придумал, что сделает с ними.

Филип подошел к сладкой парочке. Тощая девица мелко дрожала, ее накрашенные глаза запеклись сухими слезами. Мужчина судорожно вдыхал воздух носом.

– Ты, – сказал Филип, обращаясь к Сонни. – Я задам тебе вопрос… и я знаю, как трудно кивнуть связанной головой, поэтому просто моргни один раз, если захочешь сказать «да», и два раза – если «нет».

Мужчина посмотрел на него красными заплывшими глазами и моргнул один раз.

– Тебе нравится смотреть?

Два раза.

Филип потянулся к застежке на ремне и начал ее расстегивать.

– А жаль. Потому что сейчас ты кое-что увидишь.

Два раза.

И снова… два хлопка веками.

Два, еще два, и еще два…

– Полегче, Брайан, не так быстро, – сказал Ник Брайану следующим вечером, поднявшись на второй этаж, в мастерскую. В свете керосиновой лампы Ник помогал Брайану выпить воды через соломинку. Ник делал все возможное, чтобы Брайан быстрее пошел на поправку и, самое главное, чтобы организм его снова стал усваивать пищу.

– Попробуй. Это овощной суп, – уговаривал Ник.

Брайан съел несколько ложек.

– Спасибо, Ник. Спасибо за все.

– Ты поправишься, мужик. А вот твой брат… не уверен.

– Что ты имеешь в виду?

– Он слетел с катушек, мужик.

– Ему много пришлось вынести, Ник.

– Как ты можешь так говорить? – удивленно спросил Ник. – Посмотри, что он сделал с тобой! И не говори, что это потому, что он потерял Пенни – мы все потеряли людей, которых любили. Он едва тебя не убил.

Брайан посмотрел на свои искалеченные ноги, торчащие из-под краешка одеяла.

– Я это заслужил.

– Не говори так! Не твоя вина, что это произошло. Твой брат свихнулся. Я за него волнуюсь.

– С ним все будет в порядке. Но тебя, кажется, беспокоит что-то еще.

Ник глубоко вздохнул и задумался.

– Я знаю, что ты не сильно религиозен. И я знаю, ты думаешь, что я святоша.

– Это не так, Ник.

– Не имеет значения… моя вера сильна, и я не сужу человека по его религии.

– К чему ты ведешь?

– Он оставил ее в живых, Брайан… хотя, возможно, «в живых» – это не совсем правильное слово.

– Пенни?

– Он сейчас с ней.

– Где?

Ник рассказал, что произошло за последние два дня после перестрелки. Пока Брайан оправлялся после избиения, Филип был очень занят. Он держал двух бандитов, переживших перестрелку, запертыми в амбаре. Филип утверждал, что допрашивает их о других человеческих поселениях. Но Ник боялся, что он их пытает. Впрочем, это было не главное. Больше всего его волновала судьба Пенни Блейк.

– Он держит ее привязанной к дереву, как домашнее животное, – сказал Ник.

Брайан нахмурил брови.

– Где?

– В саду. Он ходит туда ночью. Сидит там с ней.

– Боже.

– Слушай, я знаю, ты думаешь, что это все ерунда, но меня с детства учили, что в мире есть силы Добра и силы Зла.

– Ник, я не думаю, что это…

– Подожди. Дай мне закончить. Я полагаю, что вся эта зараза, эта эпидемия – дело рук сатаны.

– Ник…

– Дай мне сказать. Я много думал об этом. Дьявол нашел способ держать души людей в ловушке здесь, на земле.

Брайан пытался осознать услышанное.

– То, что делает твой брат, – это неправильно, это против Бога, – завершил Ник, и повисла тишина.

Между тем в темноте сада потрескивал и мерцал разведенный на земле костерок. Филип сидел на холодной земле у огня, его ружье лежало рядом, а на коленях он держал открытую потрепанную книжицу, которую нашел в детской комнате виллы.

– Впусти меня, впусти меня, Маленький Поросенок, – читал Филип вслух охрипшим, усталым, монотонным голосом. – Или я ка-а-ак разозлюсь! Ка-а-ак дуну! И разнесу твой домик!

Пенни Блейк рычала и пускала слюни при каждом его слове, бессильно клацая крохотными челюстями.