– Это не имеет особого значения, – сказала она. – Эмброуз все равно считает, что я безнадежна. Он просто скажет, что очень разочарован, вот и все. Но мне не следовало бы так часто упоминать о нем – Эмброуз сказал то, Эмброуз сказал это… Просто я очень много времени общаюсь с ним. Расскажите мне о себе.
До того момента, как ни странно, ему довольно редко приходилось лгать. Ни Роуз, ни Цезарь не расспрашивали Алана о нем самом, а больше он почти ни с кем не разговаривал. Он солгал только о своем имени и адресе. Вкратце и слегка неуверенно он поведал Уне, что был бухгалтером, но ушел с этой работы. Следующая часть рассказа была правдивой или почти правдивой:
– Я покинул свою жену. Просто ушел в прошлые выходные.
– Необратимый разрыв?
– Я ни за что не вернусь обратно!
– И это всё, что вы забрали с собой? Один чемодан?
– Это всё. – Он невольно оглянулся на бюро, где лежали деньги.
– Прямо как я, – вздохнула она. – У меня тоже нет ничего своего, только несколько предметов одежды и книги. Но здесь мне ничего больше и не нужно. В этом доме есть все, что только можно вообразить, и даже вдвое больше того. Назовите что-нибудь, самую невероятную вещь, какую можете придумать. Держу пари, у Эмброуза она есть.
– Бокалы для вина.
Уна рассмеялась:
– Мне следовало предположить.
– Прежде чем вы переехали сюда, – осторожно сказал Алан, – у вас должны были быть какие-то вещи.
Черты ее лица неожиданно заострились, словно от боли, и это повергло Алана в смятение. Он так наслаждался ее обществом – столь неожиданно и чудесно, – что испугался разрушить эту связь, возникшую между ними. Но Уна быстро пришла в себя и беззаботно ответила:
– Стюарт, мой муж, оставил себе бо́льшую часть имущества. Бедняжка, ему надо знать, что у него много вещей, даже если он не может ими пользоваться. Эмброуз говорит, что это внешний признак неуверенности и что Стюарту нужно это проработать.
Алан выпалил, хотя знал, что не должен это говорить:
– Ваш свекор еще хуже, чем мой тесть! Он просто монстр.
И она снова засмеялась, став невероятно обаятельной. Потом протянула свой стакан.
– Налейте еще, пожалуйста. Это вкусно. Я так хорошо провожу время! Да, надо полагать, что Эмброуз ужасен, но если я это скажу вслух, люди подумают, что ужасна я сама, – ведь все считают его замечательным человеком. Кроме вас. – Она глубокомысленно кивнула. – Мне это нравится.
В этот момент Алан влюбился в нее, хотя прошло еще немало часов, прежде чем он это осознал.
Уна сидела в комнате Алана до одиннадцати часов – «времени Золушки» в Наделе Фиттона. Но она не спрашивала у него, который час, и не восклицала: «О боже, я и не знала, что уже так поздно!» После того как она ушла, Алан прибрал со стола и помыл стаканы, думая о том, как он рад, что Цезарь и его девушка не пришли. Еще больше он был рад тому, что здесь не было Роуз. Уна говорила о книгах, которые она прочитала, – во многом этот перечень совпадал с тем, что читал и сам Алан. Никогда раньше он ни с кем не говорил на эту тему. Нечто головокружительное, более опьяняющее, чем выпитая ими водка, было в том, чтобы находиться рядом с человеком, который рассказывает о персонаже книги или об авторском стиле с такой страстью. Подобные чувства в прежней жизни Алана его собеседники вкладывали только в рассуждения об экономии денег или о ценах. О чем бы говорила Роуз? За время, проведенное с Уной, она снова стала воображаемым образом, каким была прежде, слилась с этим образом. Алан едва мог поверить в то, что когда-либо встречал ее во плоти и что она вообще существовала в реальности. Он снова и снова прокручивал в памяти то, что сказала ему Уна, и то, что сказал ей он, и думал о том, что хотел бы ей сказать. Но это неважно, ведь еще будут встречи, будут разговоры. Он встретил друга, с которым можно говорить.
Прежде чем лечь спать, Алан внимательно изучил себя в зеркале. Он хотел понять, какого человека видела перед собой Уна. Он перестал гладко прилизывать волосы, так, что теперь они больше походили на шевелюру, чем на кожаную шапку, а лицо было… ну, не то чтобы смуглым, но вполне здорового цвета. Пока он жил в деревне, ему никогда не удавалось загореть, а вот теперь он получил загар за неделю прогулок по Лондону. Живот уже не так выпирал над ремнем. Алан подумал, что выглядит на тридцать восемь лет, а не на пятьдесят без малого. Вот что видела Уна. А он? Алан так ярко вообразил ее, словно она по-прежнему сидела возле стола: ее личико невероятно оживлялось, когда она смеялась, глаза ярко блестели. Кудрявые волосы выбились из-под ленты и к моменту ее ухода снова пышной массой обрамляли ее худые щеки. Завтра он поднимется наверх, встретит ее и пригласит на обед. Идея повести ее в ресторан, заказать еду и вино ничуть не пугала Алана. Но сейчас он слишком устал. Он лег в постель и немедленно уснул.
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу