Рут Ренделл - Пусть смерть меня полюбит

Рядом с театром находилось агентство по сдаче жилья. Это напомнило Алану, что ему нужно где-то жить. Он не намеревался оставаться в гостинице «Махараджа» дольше необходимого. Однако снимать следовало отнюдь не квартиру. Всего несколько секунд изучения списков в окошке агентства дали ему понять, что ему не по средствам жилье подобного рода. Но комнату за шестнадцать-двадцать фунтов в неделю он мог себе позволить.

Девушка в окошке дала ему два адреса. Одна комната сдавалась на Мейда-Вэйл, другая – в Паддингтоне. Прежде чем отправиться по этим адресам, Алан купил путеводитель по Лондону. Сначала он поехал смотреть комнату в Паддингтоне, поскольку она была дешевле.

Хозяин дома открыл дверь с вечерней газетой в руках. Алан увидел, что на первой странице вновь напечатана статья о нем и о Джойс и его фотография опять присутствовала там, увеличенная до расплывчатого, невнятного пятна. Вид фотографии заново всколыхнул беспокойство в сердце Алана, но хозяин дома отложил газету на стол и пригласил визитера войти.

Алан снял бы эту комнату, хотя она была неуютной и скудно обставленной. В любом случае позже он сможет разнообразить обстановку, и здесь, по крайней мере, лучше, чем в «Махарадже». Хозяин тоже, судя по всему, был бы рад заполучить его в жильцы. Насколько Алан понял, требовалось заплатить за месяц вперед и еще залог-депозит. Алан достал бумажник и приготовился подписать договор именем А. Дж. Фостера, но тут хозяин дома сказал:

– Полагаю, вы можете дать мне банковское поручительство?

Кровь бросилась Алану в лицо.

– Это обычная мера, – продолжил домовладелец. – Мне нужно обезопасить себя от мошенников.

– Я намерен платить наличными.

– Пусть так, но мне все равно нужно поручительство. Возможно, от вашего работодателя или от владельца дома, где вы живете сейчас. Разве у вас нет счета в банке?

Учитывая обстоятельства, вопрос отдавал убийственной иронией. Алан не знал, что сказать, помимо того, что он передумал. Он поспешил убраться прочь из дома, уверенный, что хозяин счел его преступником, – каковым он, по сути, и был. Никто не знал о тонкостях открытия банковских счетов больше, чем он. У него не было никакой возможности открыть счет: у него не было имени, адреса, места работы и прошлого. Неожиданно Алан ощутил ужас: он был на улице чужого города, без личности, без документов, без имущества, и осознавал, что его действия были невероятной глупостью. За все те месяцы, когда он играл с банкнотами, он никогда не рассматривал практическую сторону того, как жил бы, если бы незаконно их присвоил. Ведь тогда это было грезой – а теперь стало реальностью.

Он подумал, что может и дальше жить в «Махарадже». Но может ли? За четыре с половиной фунта в сутки эта дыра с раковиной и газовой плиткой будет стоить ему столько же, сколько одна из квартир, которые он видел в списках агентства. Он не может оставаться там, но он не в состоянии снять другое жилье, поскольку существует «обычная мера» – спрашивать банковское поручительство.

Время от времени в прошлом он получал письма с запросом такого поручительства, и его ответы были сдержанными, поскольку в соответствии с политикой банка им не было позволено сообщать кому-либо из посторонних о состоянии счета клиента. Он просто писал, что да, это отделение банка «Энглиан-Виктория» обслуживает такого-то, и, очевидно, этого было достаточно. Алану стало нехорошо при мысли о том, где был открыт его собственный счет, – ведь его имя и название «Чилдонское отделение» сегодня были известны каждому, кто читал хотя бы одну газету.

Ему пришло в голову, что можно вернуться домой. Еще не слишком поздно возвратиться, если он в самом деле этого захочет. Он может сказать, что его похитили, а потом отпустили. Все это время его держали с завязанными глазами, и он не видел ни их лиц, ни места, куда его отвезли. Потрясение оказалось таким сильным, что он почти ничего не может вспомнить – только то, что спас часть денег банка, которые спрятал в безопасном месте. А может, лучше вообще не упоминать о деньгах? С чего бы следствию заподозрить его, если он сейчас сдастся?

Было четверть четвертого. Алан увидел это не на своих наручных часах, а на циферблате, висящем на стене чуть дальше по улице. А возле циферблата он заметил окно: матовое стекло, на котором прозрачные буквы Э и В с виноградными листьями и короной образовывали эмблему банка «Энглиан-Виктория». «Энглиан-Виктория», отделение Паддингтонского вокзала. Алан стоял снаружи, размышляя, что будет, если он войдет и скажет, кто он такой.