Рекс Стаут - Праздничный пикник (сборник)

Он собирался сказать еще что-то, но передумал, встал с кресла и спросил брата:

– Ты этого добивался, Пол? Ты догадывался об этом?

– Черт, нет! – вскинулся Пол. – Ты сам знаешь, кого я подозревал. И если этот толстяк прав насчет сухого льда… – Он вскочил на ноги и обернулся лицом к Джонни Эрроу. – Тогда почему это не мог быть он? У него же был ключ от двери! Я же не говорил, что знаю, как именно он это сделал! И если вы… эй, отстань!

Дэвид сделал шаг и схватил Пола за руку. Я уж подумал, что Пол собирается дать тумака старшему брату, но, очевидно, Дэвид знал его лучше, чем я. Он ничего не сказал, да это и не требовалось. Он просто потянул Пола за руку, провел его позади кресел, и они скрылись в прихожей. Сол пошел следом, чтобы проводить их.

– У меня вопросов нет, – произнес доктор Буль. Он встал и посмотрел сверху вниз сначала на Таттлов, потом на Вульфа. – Бог мой, прошло двадцать лет. Вы употребили выражение «окно к смерти». Да, определенно, одно такое окно вы открыли. – Он опять посмотрел на супругов. – Луиза, ты была моей пациенткой почти всю свою жизнь. Могу я быть тебе полезен? Как ты себя чувствуешь?

– Я в порядке. – Она очень старалась не сорваться на визг. – Я не верю этому.

Буль открыл рот, чтобы ответить, но счел за лучшее промолчать, повернулся и ушел. Вульф сказал владельцу аптеки и его жене:

– Если и у вас нет вопросов, то можете идти.

Луиза, кусая губы, дернула мужа за рукав пиджака. Он глубоко вздохнул, положил ладонь ей на плечо и поднялся с кресла. Она тоже встала вместе с ним. Бок о бок они направились к двери. Их я тоже оставил на попечение Сола.

Когда Таттлы скрылись из виду, Вульф направил взгляд на парочку в заднем ряду и резко спросил:

– Ну? Навесил я на вас что-нибудь или нет?

Клянусь, они держались за руки, пока сидели, и не разняли рук, даже когда поднялись и пошли к столу Вульфа. Я и сам не прочь иногда подержаться за руки, но не на людях же? Казалось, Энн хочется заплакать, но она явно намерена была крепиться. Хорошо, что она держалась за левую руку Джонни, потому что правая ему понадобилась для другого дела. Остановившись напротив Вульфа, он протянул руку через стол и сказал:

– Уважаю.

Я должен объяснить кое-что. Джонни и Энн не принимали участия в представлении, так почему Вульф велел позвать и их тоже? Спрашивать его об этом мне ни к чему. Я и так знаю. Одна жалкая тысяча – довольно скудная плата за разгадку двух смертей. А вот если Джонни Эрроу придет и увидит красивое действо, в финале которого все узнают, кто убил партнера Джонни, то, может, ему захочется выразить свою признательность в виде малой толики уранового богатства.

Таков был замысел, никаких сомнений. И несколько недель кряду я, проверяя утреннюю почту, проглядывал обратные адреса на конвертах. Но интересующего меня послания все не было, и я перестал его ожидать.

Но на прошлой неделе, всего через четыре дня после того, как суд присяжных признал Винсента Таттла виновным в умышленном убийстве отца Файфов (его решили судить за первое преступление, поскольку доказательств тут было больше, особенно когда заговорила миссис Доббс), конверт со штампом: «Корпорация „Файф – Эрроу“, Монреаль» в углу все-таки прибыл. Когда я вскрыл его и увидел сумму на чеке, брови мои взлетели выше некуда. Толика оказалась не такой уж и малой.

Письма к чеку не прилагалось, но оно и понятно. Нет у него времени письма писать. Он слишком занят, объясняя жене, как ищут уран.

– Прошу прощения, сэр, – сказал я, постаравшись вложить в свой голос всю земную скорбь. – Но не далее как два дня назад, в понедельник, я довел до вашего сведения, что в пятницу днем у меня свидание, и вы дали согласие. Так что не обессудьте, но на Лонг-Айленд я отвезу вас в субботу или в воскресенье.

Ниро Вульф помотал головой.

– Так не пойдет, – сказал он. – Корабль, на котором приплывет мистер Томпсон, приходит в порт утром в пятницу. И мистер Томпсон останется погостить у мистера Хьюитта лишь до середины следующего дня, субботы, после чего отплывет в Новый Орлеан. Как тебе известно, мистер Томпсон – самый знаменитый селекционер Англии. И я крайне признателен мистеру Хьюитту за приглашение провести с его гостем несколько часов. Насколько я помню, езды туда около полутора часов, так что мы можем выехать в половине первого.

Я понял, что мне придется досчитать до десяти, прежде чем ответить, поэтому развернулся в кресле лицом к столу, чтобы отдаться этому занятию в относительном уединении. Как и всякий раз, когда нам не подворачивалось какого-нибудь мало-мальски серьезного расследования, мы с Вульфом старательно изводили друг друга. Это длилось уже целую неделю, и, должен признать, я и впрямь стал немного раздражительным. Но наглость Вульфа воистину не знала пределов.