Рекс Стаут: Второе признание (сборник)

– Хорошо. Езжай, не то опоздаешь.

И он направился к полкам с химикатами.

Я слегка повысил голос:

– Вообще-то у меня к вам еще вопрос, вернее, два. Ребятам Бэскома, выслеживавшим Рони, пришлось буквально слоняться без дела. Еще до того как у него могли зародиться первые подозрения, он точно учуял недоброе и затаился. Уж как они только не изощрялись, но часто и этого было недостаточно. Он знал все их ухищрения, и даже больше того. Коммунист он или нет, но этому его явно не в воскресной школе научили.

– Ха! Он ведь адвокат, верно? – презрительно проговорил Вульф. Он взял с полки банку с элгетолом и принялся ее встряхивать. – Хватит. Иди же.

– Минутку. Есть кое-что еще. Он трижды в разное время (это случалось в те дни, когда им все-таки удавалось его выследить) заходил в зоомагазин Бишофа на Третьей авеню и каждый раз оставался там больше часа. При этом никаких домашних животных у него нет.

Вульф перестал трясти банку с элгетолом, рассеянно посмотрел на нее, словно не понимая, что у него в руках, и поставил обратно на полку, а затем воззрился на меня:

– А! – произнес он, оставив прежний резкий тон. – Вот как?

– Да, сэр.

Вульф оглянулся, увидел стоявшее на своем обычном месте просторное кресло, подошел и опустился в него.

Он был поражен, но меня это вовсе не обрадовало. Честно говоря, я предпочел бы упустить эту возможность, однако не посмел. Я слишком хорошо помнил тот голос – твердый, неторопливый, четкий голос, холодный, точно труп недельной давности, – который слышал всего три раза, по телефону. Первый раз был в январе 1946 года, второй и третий – двумя годами позже, когда мы искали убийцу, отравившего Сирила Орчарда. Кроме того, я отлично запомнил тон Вульфа, который сказал мне, когда мы с ним повесили трубки после второго звонка: «Надо было отключить тебя, Арчи, как только я признал его голос. Я ничего не говорил, потому что лучше тебе ничего не знать. Ты должен забыть его имя. Если когда-нибудь мне придется вступить с ним в противоборство, чтобы уничтожить его, я покину этот дом и найду себе другое пристанище. Я останусь там до тех пор, пока не доведу дело до конца».

За годы работы у Вульфа я не раз видел, как он сражается с закоренелыми негодяями, но ни один из них не заставлял его говорить подобные вещи.

Теперь же он сидел, уставившись на меня так, будто я облил уксусом его бутерброд с икрой.

– Что тебе известно о зоомагазине Бишофа? – спросил он.

– Да в общем ничего. Знаю только, что в прошлом ноябре Бишоф приходил к вам и предлагал работу, но вы ответили, что очень заняты, и отказались. А когда он ушел и я начал вам пенять, вы сказали, что работать на Арнольда Зека вам так же неохота, как и ссориться с ним. Вы не объяснили, откуда вам известно, что этот самый зоомагазин – часть разветвленной организации Зека, а я не стал спрашивать.

– Я уже сказал: забудь его имя.

– Тогда не надо было мне напоминать. Ладно, я опять забуду. Итак, сейчас я спущусь вниз, позвоню Сперлингу и сообщу ему, что вы слишком заняты и потому отказываетесь от дела. Он не…

– Не надо. Поезжай к нему. Ты опаздываешь.

Я поразился:

– Какого черта? У меня что, с мозгами не в порядке? Если Рони целых три раза за месяц побывал в этом зоомагазине, а может, того больше, и притом, не имея домашних животных, каждый раз сидел там по часу, я делаю вывод, что он, скорее всего, работает на человека, имя которого я позабыл, и…

– Все правильно. Но дело не в том. Не важно откуда, но я знал о сомнительных связях мистера Бишофа еще до того, как он ко мне пришел, поэтому сразу ему отказал. Однако с мистером Сперлингом я уже договорился и не могу пойти на попятный. – Вульф бросил взгляд на часы. – Тебе пора. – Он вздохнул. – Если бы за самоуважение не надо было платить такую цену…

Он снова взял с полки банку с элгетолом и начал ее трясти. Мне оставалось только уйти.

Вышеописанные события происходили в четверг, в два часа. Ровно через двое суток, в субботу, я уже стоял на нагретой солнцем мраморной плите размером с мою спальню и, размахивая ярко-голубым полотенцем размером с мою ванную, сгонял назойливую муху с обнаженной ноги Гвен Сперлинг. Неплохо для начинающего соблазнителя, учитывая, что я гостил здесь не под своим именем. Теперь меня звали не Арчи, а Алекс. Я рассказал Сперлингу о предложении Вульфа представить меня его семье (конечно, не раскрывая всех карт), а когда он стал возражать против моего знакомства с Рони, объяснил, что для слежки и тому подобных вещей мы можем нанять помощников, я же постараюсь втереться Рони в доверие. Он уступил и пригласил меня провести выходные в своем загородном доме в Стоуни-Эйкрз, близ Чаппакуа, при условии, что я назовусь другим именем, так как был убежден, что его жене, сыну и старшей дочери Мэдлин отлично известно, кто такой Арчи Гудвин. Я скромно заметил, что сомневаюсь в этом, и настоял на том, чтобы остаться Гудвином, а не то, представляясь, мне пришлось бы каждый раз напрягать память. Мы сошлись на том, чтобы переделать Арчи в Алекса. Тогда мое новое имя подходило под инициалы «А. Г.», вытисненные на портфеле, который Вульф подарил мне на день рождения. Естественно, я намеревался захватить его с собой, потому что он был изготовлен из шкуры северного оленя и окружающие непременно должны были увидеть эту красоту.