Дэвид Дэвис - Шерлок Холмс и дело о папирусе (сборник)

Секунду помедлив, Лестрейд покачал головой.

– Что? – Холмс вцепился в инспектора взглядом.

– Мы оцепили место преступления, а тело доставили в полицейский морг Скотленд-Ярда.

С пылающим от гнева лицом мой друг сильно ударил ладонью по подлокотнику кресла.

– Лестрейд! Лестрейд! Сколько раз говорил я вам ничего не трогать на месте преступления до тех пор, пока у меня не появится возможность тщательно все осмотреть. Это самое простое из правил!

– Но вы сможете осмотреть место, где было найдено тело.

– Дорогой мой инспектор, после того как десятки сапог потоптались на земле, степень вероятности обнаружения любой важной улики превращается в бесконечно малую величину.

Подавленный полицейский не нашелся что сказать. Помню, как в предыдущем деле Холмс говорил мне, что считает Лестрейда лучшим в Скотленд-Ярде, хотя ему изрядно недостает инициативы и оригинальных мыслей.

Когда Холмс заметил уныние инспектора, его суровые черты смягчились. Вскочив с кресла, он сбросил с себя халат и снял с вешалки сюртук.

– Нас с Уотсоном ожидает напряженное утро, Лестрейд. У нас есть своя неотложная розыскная работа, но это необычное убийство меня также интересует. Думаю, мы сможем выкроить время, чтобы взглянуть на труп, – а, Уотсон?

Я сдержанно кивнул. Меня не покидало ощущение, что мой друг может быть вовлечен в новое расследование, в то время как дело Стэплтона – Лидгейт требовало самого пристального его внимания.

Холмс, умеющий читать мои мысли, поспешил меня заверить:

– Не волнуйтесь, старина, все будет хорошо. А теперь, Лестрейд, не будем больше терять времени.

Лицо инспектора полиции осветилось лучезарной улыбкой.

– Отлично, мистер Холмс, – со вздохом облегчения произнес он.

Полицейский морг, примыкавший к главной штаб-квартире столичной полиции в Большом Скотленд-Ярде, был отталкивающим местом. Если существует такая вещь, как запах смерти, то оно им обладало. Подобно невидимой пыли, этот запах проникал повсюду, притупляя все чувства человека, попавшего в темное и мрачное здание морга. Входя сюда через массивную обитую дверь, любой с первой же минуты понимал, что оказался в мире, где мертвые численно превосходят живых.

Прежде всего Лестрейд привел нас в небольшой кабинет, где дежурный сержант внес наши фамилии во внушительный журнал посетителей. Затем по длинному гулкому коридору нас провели в холодное, тускло освещенное помещение без окон. Каменный пол был заляпан высохшей кровью – несмываемыми напоминаниями о многочисленных жестоких преступлениях.

В дальнем углу комнаты стояла старая растрескавшаяся фарфоровая раковина, тускло освещенная мерцающим светом газовых рожков. Нарушая гнетущую тишину, из разбитого крана мерно капала вода. На стене слева от раковины висел застекленный шкафчик с хирургическими инструментами, под ним стоял короткий лабораторный стол для банок с препаратами. В одной из них плавало большое глазное яблоко. Освещенное зеленоватым газовым светом, оно, казалось, уставилось прямо на меня.

Прямо под центральным газовым светильником помещался длинный узкий стол, на котором лежал труп, прикрытый простыней, запятнанной кровью. К большому пальцу ноги грубой бечевкой была привязана бирка со сведениями о покойной. Когда мы втроем обступили стол, по стенам и потолку поползли наши гигантские тени.

– Никогда раньше не видел ничего подобного. Огромная потеря крови.

Лестрейд разговаривал тихо, словно был подавлен зловещей атмосферой места.

Он откинул простыню, открыв лицо мертвой женщины. Я онемел от ужаса. Моя реакция была вызвана не только жутким видом раны, но и потому, что я узнал это лицо – в тот момент осунувшееся, с обтянутой кожей, смертельно бледное – оно глядело на меня мертвыми немигающими глазами.

– Холмс! – воскликнул я, – это Селия Лидгейт!

– Что? Вы уверены?

– Вне всякого сомнения.

Холмс прищурил глаза и несколько мгновений, глубоко задумавшись, смотрел в какую-то точку.

– Так вы знаете эту женщину, доктор Уотсон? – спросил Лестрейд.

– Да, – ответил я.

Получив от Холмса неохотный кивок одобрения, я вкратце рассказал полицейскому о наших приключениях за последние сутки.

– Чтоб мне провалиться! – воскликнул он, когда я закончил рассказ. – Значит, Стэплтон все еще жив и он на свободе?

– Боюсь, что да, – откликнулся я, – а теперь он пополнил список своих преступлений еще одним гнусным убийством – да, Холмс?