Джун Томсон - Трубка Шерлока Холмса

В обоих случаях у него мог возникнуть мотив для убийства старухи. Что касается возможности, то комната Васильченко располагалась на втором этаже, как раз над спальней Анны Полтевой. У него ушло бы всего несколько минут на то, чтобы совершить преступление и вернуться к себе в постель.

На следующий день я получил шанс понаблюдать за Владимиром более пристально. Дмитрий послал меня наколоть дров в сарай, стоявший в углу двора, и вдруг я увидел, как Васильченко выходит из дома с черного хода. Он все время озирался, так что я решил последовать за ним. К тому же из кармана у него высовывались свернутые трубкой бумаги.

Он был так поглощен своим делом, что не заметил ни меня, ни… Розу Зубатову. Через несколько минут после того, как Васильченко скрылся в коротком переулке, ведущем к Стэнли-стрит, она появилась на пороге черного хода в шали, наброшенной на голову. К моему удивлению, она последовала за Васильченко.

Я не понимал, с какой целью она это делает. Быть может, Роза тоже заподозрила его в убийстве Анны Полтевой и проводит собственное расследование?

Я пошел за ними следом. Мы свернули на Коммершл-роуд, представляя собой любопытную процессию: впереди шагал Васильченко, колоритная черноволосая фигура с бородой; по другой стороне улицы кралась Роза Зубатова, плотно запахнувшаяся в шаль, и, наконец, шествие замыкал я.

Один из секретов успешной маскировки, Уотсон, заключается в умении мгновенно изменить внешность, не прибегая к переодеванию и прочим внешним атрибутам. Проще всего изменить походку и осанку. В роли глухонемого Миши я ходил медленно и неуклюже, что соответствовало его характеру. Стоило мне сейчас расправить плечи и зашагать энергичной походкой, как я сразу же сбросил маску Осинского и стал расторопным молодым рабочим в поношенной одежде.

Владимир несколько раз оглядывался через плечо, словно опасаясь преследования, но не заметил меня в толпе прохожих.

Сначала он зашел в дешевую забегаловку на Коммершл-роуд – излюбленное место встречи русских эмигрантов. Подойдя к стойке, он спросил большой стакан бренди и сразу же выпил, вероятно для храбрости.

Между тем Роза, остановившись на другой стороне улицы, внимательно изучала витрину ломбарда.

Я решился на более смелые меры. Прохаживаясь мимо открытой двери забегаловки, я мог наблюдать за действиями Владимира. Хотя мне не было видно, какой именно монетой он расплатился за бренди, судя по сдаче, это был полусоверен.

Вы, несомненно, помните, Уотсон, что в кошельке, украденном из спальни Анны Полтевой в ночь ее убийства, было два полусоверена.

В этот момент я действительно поверил, что Васильченко преступник. Иначе откуда могла появиться у него такая крупная денежная сумма? Ведь Владимир, судя по всему, не имел возможности ее заработать.

Мои подозрения еще усилились, когда, выйдя из забегаловки, он свернул в ближайший переулок и вошел в маленькую убогую лавку, торговавшую подержанными вещами. В витрине были выставлены различные предметы туалета. Однако, судя по тому как развивались события, у меня были основания считать, что лавка служит прикрытием для какой-то тайной деятельности.

Как только Васильченко скрылся в магазине, Роза перешла через дорогу и, проходя мимо лавки, бросила взгляд на витрину. Затем она проследовала дальше, и я, укрывшись за развешенной одеждой, принялся наблюдать за тем, что происходит в магазине.

Я увидел Владимира, углубленного в беседу с хозяином лавки. Вскоре к ним присоединился третий человек, появившийся из задней комнаты. Поскольку на нем был кожаный передник, а руки выпачканы черной краской, я принял его за печатника. Мой вывод был правильным, так как Владимир вынул из кармана бумаги и передал этому человеку. Тот осмотрел их и, кивнув, унес в заднюю комнату.

Затем Васильченко повернулся к входной двери, собираясь уходить. Я также покинул свой пост и поспешил домой, где, к счастью, никто не заметил моего отсутствия. К тому времени как Васильченко вошел во двор, я уже снова колол дрова. Он прошел мимо, даже не взглянув на меня.

Теперь я был убежден, что не только вычислил убийцу, но и знаю мотив. Анна Полтева, которую граф Николай описал как проницательную старую женщину, обнаружила тайные контакты Васильченко с подпольным печатником, и Владимир убил ее, чтобы заставить замолчать. Плеханович был прав: это политическое преступление.

Но еще требовалось выяснить, является ли Владимир агентом охранки или нигилистом, вступившим на путь террора. Что же касается показаний Моффета, не опознавшего Владимира, я просто счел его ненадежным свидетелем.