Ее улыбка стала шире.
– А ты как думаешь?
– Ты что, выиграла кучу денег?
– Нет, – качнула головой Катрине.
– Тогда рассказывай.
Она задумалась и закрыла глаза.
– Что-то случилось? – спросил Хеннинг.
Она широко улыбнулась и кивнула.
– Настоящее чудо!
– Расскажешь?
– Потом. – Она сжала его руку. – Потом… – повторила она, гладя приборную панель. Вдруг она спросила: – Где ты это откопал?
– Это машина брата, – ответил он. – Мне можно брать ее, когда он в командировке.
– Серьезно? У тебя есть брат, который доверяет тебе такую машину?
Хеннинг криво улыбнулся и склонил голову набок:
– Брат есть брат.
– Устал? – спросила она.
– Нисколько.
– Чем займемся?
Он пожал плечами:
– Сколько у тебя времени?
– Вся ночь.
Он откинул голову, и эспаньолка на его заостренном подбородке выпятилась вперед, напоминая пучок мха.
– Тогда все ясно, как звезды на небе, – пробормотал он. – Я знаю, чем мы с тобой займемся…
– Но сначала я хочу поесть, – сказала Катрине. – Ужасно хочется что-нибудь жирное и вредное!
В машине с открытым верхом ее пышные волосы развевались на ветру. Хеннинг прибавил газу. Они ехали вниз, срезая крутые повороты. Холменколлен нависал над ними огромной таинственной тенью. На очередном повороте их прижало друг к другу; густые волосы упали ей на лоб. Не раздумывая, она сорвала с себя блузку и повязала ею голову, как шарфом. Хеннинг огляделся по сторонам.
– Совсем как в фильме Феллини! – прокричал он в порывах ветра. – Ночью еду в машине с открытым верхом, а рядом красотка в одном черном бюстгальтере!
Катрине наклонилась вперед и включила радио. Музыка загремела так, словно они сидели в концертном зале. Леонард Коэн пел «Вначале мы возьмем Манхэттен». Они переглянулись. Она сделала звук погромче.
Хеннинг врубил более низкую передачу и вдавил в пол педаль газа. Спидометр показывал сто тридцать километров в час; дорога плавно спускалась вниз. Катрине смотрела, как переливаются на лице Хеннинга желтые пятна от уличных фонарей. Как стробоскоп на дискотеке! Ей казалось, что они будто в туннеле. Ветер в лицо, рок-н-ролл… Захотелось забыть о высокомерии недавних знакомых, о светских условностях, о двусмысленностях и тайных желаниях, о потных руках… Если бы ее пригласили в такой дом года три назад, она бы уже раздобыла дозу и вколола себе в вену… Даже сейчас она ощутила смутное желание получить кайф… Но желание было слабым, как тяга к каким-то особым сладостям, которые нравятся только в детстве. Она, тяга, не пройдет никогда, но три года назад она еще не умела управлять собой. Три года назад она не сумела бы обрадоваться своей способности отвергнуть мужчину, от которого тошнит. Три года назад она не смогла бы заставить себя уйти из дома, где ей плохо, уйти одной, не беспокоясь о том, что о ней подумают. Три года назад ей было бы не все равно, что подумают о ней, когда она несется в открытой машине…
Три года назад великая тайна была просто черным, непроницаемым вакуумом. Если бы она уделила своей тайне больше внимания, возможно, она возродилась бы.
Она улыбнулась про себя. «Возродилась»! Хеннинг терпеть не может такие высокопарные слова. Правда, Хеннинг никогда не жалел о том, что появился на свет.
Хеннинг заехал на стоянку у Корт-Аделерс-гате. Акер-Брюгге, развлекательный район, раскинулся как крепость перед верфью Хоннер; на другой стороне виднелись Ратушная площадь и крепость Акерсхус. Хотя время близилось к полуночи, здесь кипела жизнь. Они зашагали вдоль трамвайных путей, прошли мимо стоянки такси, и два таксиста помоложе засвистели вслед Катрине. Она посмотрелась на свое отражение в витрине, скорчила рожицу. Как приятно! Приятно быть дерзкой, но не вульгарной. Уверенной в себе, но не наглой. Простой, но не дешевкой. «Это я, – подумала она. – Вот какая я. Ни голая, ни одетая, ни голодная, ни пресыщенная».
В очереди в «Макдоналдс» они подружились с каким-то пьяницей. Он схватил Катрине за руку и подмигнул Хеннингу.
– Господи, – сказал он, – хотелось бы мне быть молодым вроде вас!
Катрине стрельнула у него сигареты. Уличный музыкант, игравший на лавочке перед паромной переправой на Несодден, заиграл «Золотое сердце» Нила Янга. Пьяница пригласил Катрине на танец. Она согласилась. Гости, сидевшие за столиками кафе на променаде, летней ночью напоминали темные тени, тени, которые вполне могли оказаться как друзьями, так и врагами. Ей не было дела до теней, которые мрачно смотрели на нее, не понимая, что происходит. Мимо них в темноте быстро проходили туристы в шортах и белых кроссовках, с нагрудными кошельками на веревочках.
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу