Питер Джеймс - Шпионский тайник

Я был уверен, что Розовый Конверт – Скэтлифф.

Когда его голос прозвучал в телефонной трубке, я понял, что беды и опасности, через которые мне пришлось пройти за последние дни, были не зря, что мне воздано за них полной мерой. И вот теперь я прячусь в этой убогой комнате, моя карьера разрушена, скоро за мной начнется охота, и я понятия не имею, что делать дальше. Если я был прав в отношении Скэтлиффа, то, похоже, угодил в хитроумно расставленную ловушку.

Если же я ошибся, то мне не стоит ожидать пощады, и он с радостью засадит меня за решетку до конца моих дней. Моя единственная спасительная сила в данный момент заключалась в том факте, что два человека, Ирвинг и Каравенов, считали, что я мертв. Моя смерть была в интересах Ирвинга, но никак не меньше меня тревожил и Каравенов. Он как бы оставался над схваткой, чтобы присоединиться к той стороне, которая, по его мнению, будет выигрывать. Если придется спасаться бегством, то ради сохранения своей жизни его я убью первым.

Но я знал, что это безумная идея. Я не хотел прожить остаток жизни в шкуре беглого преступника. Должен же найтись какой-то выход из этой чертовой ситуации! Возможно, и найдется, если думать долго и достаточно сосредоточенно. Я не был убежден в этом, но чувствовал, что мне придется пойти на какую-то сделку.

Я долго сидел в ночи, давя в пепельнице окурок за окурком. То была тягучая, нескончаемая, одинокая ночь, и, когда забрезжил серый мутный рассвет, я ненадолго задремал, потом проснулся. В конечном счете я понял, что больше так не могу. Я надел пальто и вышел на бодрящий холодный воздух.

Нью-Йорк – странное место. Он практически никогда не спит. Когда кто-то еще спит, кто-то другой встает и отправляется на работу.

В пять часов утра здесь можно купить подержанный автомобиль, новый костюм или продукты на целую неделю. Возможно, не так легко, как в пять часов дня, но все равно достаточно легко.

Я прошелся по улицам. До Рождества оставалось уже меньше недели. В окнах домов виднелась елочная канитель и веселые огоньки иллюминации. Я ощущал усталость и печаль, я переживал множество других эмоций и совсем не хотел находиться в этом городе и заниматься этим делом.

Вспомнил, что натворил накануне, и удивился: неужели и взаправду я? Если это действительно моих рук дело, то почему я беспечно брожу по улицам, заглядываю в окна и витрины, вспоминаю праздники Рождества моего детства, не испытывая угрызений совести, не чувствуя за собой вины за вчерашний взрыв в лифте, за смерть человека.

Я давно уже не делал рождественских покупок. Я уже забыл, когда покупал подарки в лондонских магазинах, куда меня брала мать, когда я сидел на коленях у Санта-Клауса в «Хэрродсе», «Своне и Эдгаре» и «Эвансе».

Я думал о долгом, иногда счастливом, иногда мучительном времени взросления, когда становишься мужчиной. И вот я стал мужчиной и уже долго был мужчиной, а теперь одиноко бреду по холодным улицам Манхэттена, чувствуя себя старой потрепанной игрушкой, которую выбросили в контейнер с мусором.

Весь день я разгуливал по улицам, без конца пил черный кофе и курил одну за другой сигареты в попадавшихся на пути кафе, но нисколько не приблизился к решению моей проблемы.

Наконец ранним утром я сел в такси и отправился в аэропорт имени Кеннеди, где купил билет на рейс авиакомпании TWA до Лондона в десять вечера. Рейс был поздний, и в зависимости от попутного ветра я мог прилететь в аэропорт Хитроу примерно в 9:40 утра следующего дня.

Стюардесса принесла «Нью-Йорк Таймс». Заголовок на первой полосе гласил: «Британский политик найден мертвым в развалинах рухнувшего дома в Нью-Йорке». В статье сообщалось, что пока неизвестна причина обрушения дома, но есть свидетельства того, что это был взрыв. Содержался и намек на возможное участие ИРА, однако эта организация пока что не заявила о своей причастности к происшествию. Какие-либо свидетельства террористического акта также не были обнаружены. Далее сообщалось, что здание предназначалось к сносу в соответствии с программой реконструкции района.

Всю неделю перед Рождеством обычно идет мелкий дождь, и это утро вторника не стало исключением. Если у вас скверное подавленное настроение, постарайтесь не прилетать в Англию в дождливый день. Впрочем, мое настроение не спас бы даже жаркий и солнечный день и группа обнаженных танцовщиц.

На паспортном контроле меня никто не арестовал, и я спокойно прошел в зал прилета. Затем взял напрокат машину и покатил по трассе М4, ведущей в западные графства. У самолета возникла какая-то проблема с двигателем, да и с попутным ветром не все было гладко. Я включил радио – поймать выпуск последних известий. Главной новостью, что неудивительно, стал покойный сэр Энтони Лайнс. После выхода в свет номера «Нью-Йорк Таймс» информации было уже существенно больше. Лайнс определенно погиб при взрыве, который, в свою очередь, привел к обрушению здания. Сам взрыв, по всей видимости, произошел в кабине лифта. ИРА отвергла причастность к происшествию, да и прочие ирландские террористические организации не взяли на себя ответственность за случившееся. Уделяя внимание смерти Лайнса, автор статьи обращал внимание на тот факт, почему Лайнс вообще оказался в Нью-Йорке. Это было абсолютной загадкой для всех.