Рэй Брэдбери - Голливудская трилогия в одном томе

– Поговорить! – вскричал Крамли. – Что-то вроде «Сиди смирно, пока я не трахну тебя по башке»?!

– Поговорить.

Я стоял в воротах и смотрел на длинную улицу впереди.

Стояния Крестного пути:

Стена, от которой я убегал в канун Дня всех святых.

Гринтаун, где мы с Роем по-настоящему жили.

Павильон 13, где была создана и разрушена фигура чудовища.

Столярная мастерская, где был спрятан гроб, а позже сожжен.

Комната Мэгги Ботуин, по стене которой скользил силуэт Арбутнота.

Столовая, где апостолы от кино преломляли черствый хлеб и пили Христово вино.

Голгофа, которой ныне нет, и звездный круг, вращающийся над нею, и Христос, давным-давно второй раз сошедший в могилу, так что чудо с рыбой уже не повторится.

– К черту все, – сказал Крамли у меня за спиной. – Пойду с тобой.

Я отрицательно покачал головой:

– Нет. Ты что, хочешь неделями и месяцами бродить кругом в поисках чудовища? Он будет прятаться от тебя. Сейчас он открылся мне, быть может, затем, чтобы рассказать о пропавших людях. Ты что, намерен получить разрешение на вскрытие сотни могил за этой стеной? Думаешь, город даст тебе в руки лопату и позволит откопать Иисуса, Кларенса, Грока и Дока Филипса?! Мы никогда их больше не увидим, если только Человек-чудовище не покажет нам. Так что подожди у входа на кладбище. Обойди вокруг квартала раз восемь-десять. Может, я выскочу с криками из каких-нибудь ворот, а может, просто выйду.

– Ладно. – Голос Крамли звучал тоскливо. – Иди, пусть тебя убьют! – Он вздохнул. – Эх! Черт! Держи.

– Пистолет? – воскликнул я. – Я боюсь оружия!

– Возьми. Положи пистолет в один карман, а пули в другой.

– Нет!

– Бери! – Крамли сунул мне пистолет в руку.

Я взял.

– Возвращайся целым и невредимым!

– Слушаюсь, сэр, – ответил я.

Я вошел внутрь. Киностудия приняла на себя мой груз. Я почувствовал, как она прогнулась в ночи под моей тяжестью. В любое мгновение последние из оставшихся зданий могли, словно подстреленные слоны, рухнуть на колени; их гниющее мясо достанется собакам, кости – ночным птицам.

Я пошел по улице, все еще надеясь, что Крамли окликнет меня. Тишина.

У третьей аллеи я остановился. Мне захотелось взглянуть в сторону, туда, где был Гринтаун, штат Иллинойс. Но не стал. Если его башенки, эркеры, игрушечные мансарды и винные погреба уже срыты экскаваторами и пожраны термитами, я не буду на это смотреть.

На здании администрации горел всего один маленький фонарь.

Дверь была не заперта.

Я сделал глубокий вдох и вошел.

Дурак. Идиот. Кретин. Маразматик.

Я бормотал эту литанию, поднимаясь наверх.

Я взялся за ручку двери. Заперто.

– Слава богу!

Я уже собрался было бежать, как вдруг…

Щелкнули механизмы.

Дверь кабинета медленно распахнулась.

«Пистолет», – подумал я. И нащупал в одном кармане оружие, в другом – патроны.

Я сделал полшага вперед.

Кабинет освещала лишь лампа над картиной, висящей на противоположной от меня, западной стене. Я пошел вперед, бесшумно ступая по полу.

Вокруг были все те же пустые диваны, кресла и огромный пустой стол с единственным телефоном.

И большое кресло, которое на сей раз не пустовало.

Я слышал его дыхание во тьме – долгое, медленное и тяжелое, как дыхание громадного животного.

И смутно различимая, массивная фигура человека, сидящего в этом кресле.

Я споткнулся о стул. От этого удара мое сердце едва не остановилось.

Я украдкой взглянул на фигуру в дальнем конце комнаты и ничего не разглядел. Его голова была опущена, лицо оставалось в тени, большие руки и огромные, как лапы, ладони были вытянуты вперед и покоились на столе. Вздох. Вдох-выдох.

Голова и лицо Человека-чудовища поднялись, обратившись к свету.

На меня уставились горящие глаза.

Он колыхался, как огромное черное тесто под паром.

Массивная плоть стонала, когда фигура поворачивалась.

Я протянул руку к выключателю.

Рана-которая-была-ртом растянулась и обнажилась.

– Не надо! – Огромная тень протянула свою длинную руку.

Я услышал, как повернулся телефонный диск: один раз, два. Затем жужжание, щелканье. Я повернул выключатель. Света не было. Запоры двери снова вернулись на место.

Молчание. А дальше…

… раздался шум втягиваемого воздуха, затем столь же шумный выдох:

– Ты пришел… устраиваться на работу?

«Что?» – подумал я.

Огромная тень подалась вперед и исчезла в темноте. Я смотрел на нее, но не видел глаз.

– Ты пришел, – прошелестел голос, – чтобы встать во главе студии?