Хокан Нессер - Точка Боркманна

– В этом зале плохое освещение, – проворчал Ван Вейтерен, пока они шли к раздевалке.

– Отвратительное, – согласился Мюнстер.

– И пол неудачный. Ноги все время скользят.

– Именно, – кивнул Мюнстер.

– К тому же тяжело играть ракетками, взятыми напрокат.

– Просто бессмысленно, – сказал Мюнстер.

– Хотя завтра попробуем еще, – решил Ван Вейтерен. – Нам нужно поддерживать себя в форме, чтобы найти разгадку в этом деле.

– Да, наверное, – согласился Мюнстер.

Ресторан отеля был почти пуст, когда они устроились за столиком у окна. Только Крэйкшанк с Мюллером сидели чуть в стороне, на этот раз в компании двух телевизионщиков с шестого канала. Ван Вейтерен поговорил со всеми четырьмя на пресс-конференции двумя часами ранее, и теперь ни один из них не предпринимал попыток нарушить его покой.

– Кажется, местные рестораны скоро дружно обанкротятся, – констатировал Ван Вейтерен, оглядываясь. – У людей плохо с логикой. Последнее убийство произошло дома у жертвы… я имею в виду Рюме.

Мюнстер кивнул.

– Сдается мне, что это очень странная история, – проговорил Ван Вейтерен и от души положил себе салату. – Кстати, у них тут отличная рыба, особенно камбала, если ты любитель.

– Странная – в каком смысле? – вежливо переспросил Мюнстер.

– Черт его знает, – сказал Ван Вейтерен, не переставая жевать. – Просто у меня возникло какое-то предчувствие, а я обычно полагаюсь на свои чувства.

Мюнстер прижался лбом к стеклу, чтобы отражения не мешали смотреть. Море за окном казалось темным и бурным. Уже в первой половине дня погода изменилась, с северо-востока налетели плотные тучи, то и дело начинал лить дождь. Яхты у причала подскакивали на высоких волнах, и у Мюнстера внезапно возникло ощущение, что природа в ярости, что это протест стихии против человеческих дел и поступков… убийц, разгуливающих на свободе, и многого другого.

Или все это касается его отношений с Сюнн? Ему пока так и не удалось поговорить с ней, и он испытывал нарастающее раздражение по поводу самодовольных наблюдений комиссара. Однако опыт подсказывал, что все идет как обычно, и он надеялся, что все уладится, лишь бы ему удалось до нее дозвониться. Весьма эгоистично, мягко говоря, сидеть и переживать по поводу собственной личной жизни, когда от него ожидается, что он вовсю ставит ловушки на Палача… или маньяка с топором – какое там название у них принято в обороте на данный момент…

– Никак не получается разобраться с мотивами, – проговорил Ван Вейтерен. – Думаю, у него были веские причины на то, чтобы пойти и отрубить головы троим…

– Вы не верите в версию о маньяке, господин комиссар?

– Ни на секунду, – ответил Ван Вейтерен. – Напротив, я уверен, что это тщательно спланированные деяния. Он намеревался лишить жизни именно этих троих… Эггерса, Симмеля и Рюме… и он это сделал. Мы не найдем его, пока не выясним мотив, Мюнстер! Мотив!

– А других кандидатур в списке нет?

Комиссар отхлебнул пива и посмотрел на море.

– Черт его знает, – повторил он. – Надо нам сесть и подумать над этим. Есть несколько различных вариантов, так что мы должны решить, что для нас приоритетно.

– Какие варианты? – из чувства долга спросил Мюнстер.

– Хм… навскидку я могу назвать только два, – задумчиво проговорил Ван Вейтерен. – Первый – что между жертвами существует четкая и очевидная связь… и поэтому у Палача были весомые причины убить именно этих троих. На сегодняшний день мы пока не знаем, что это за связь, но может оказаться, что, как только мы ее обнаружим, все остальное станет яснее ясного. Он окажется у нас в кулаке.

Мюнстер кивнул.

– Идея Мёрк?

– Точно, – подтвердил Ван Вейтерен. – Пока это единственное, до чего мы додумались. Все трое переехали в Кальбринген в этом году, это неоспоримый факт. Конечно, может оказаться случайным совпадением, однако я так не думаю. Тут что-то можно нащупать, но что нам это дает?

– Ничего особенного, – ответил Мюнстер.

– Вот именно, – вздохнул Ван Вейтерен. – Нужно еще что-то. Хотя может оказаться и так, что между ними нет ничего общего, кроме отношений с убийцей. Мне кажется, местная полиция должна найти, где собака зарыта, раньше нас. Но если связь только такого рода, то тогда… это будет означать…

– …что мы все поймем, только когда найдем его, – договорил Мюнстер. – А до того – ничего.

– А до того – ни черта, – уточнил Ван Вейтерен. – Ты возьмешь десерт или только кофе?

– Только кофе, – ответил Мюнстер.