Хьелль Ола Даль - Смертельные инвестиции

Несколько лет назад Фрёлик с двумя приятелями, состоявшими в Обществе охотников и рыболовов, поехал в отпуск. Ехали они на старом «форде-таунусе» Франка, тогда еще не окончательно развалившемся. По пути они заехали на фестиваль джаза в Молде послушать Альберта Кинга. Оттуда повернули на север и одну ночь нелегально рыбачили на берегу тихой реки. В лунном свете поблескивали омуты. Было сыро и холодно; их искусали комары. От реки тянуло прохладой, свежестью и чем-то сладким. Он забросил телескопическую снасть; леса какое-то время лежала на поверхности воды, похожей на кожу. На ночном небе висела огромная красная луна; в кристально чистой воде виднелось ее увеличенное отражение. Как будто красный мост протянулся от одного берега до другого.

Тогда-то это и случилось.

Дернуло руку. Леска напряглась, как возбужденный член. Так началась битва, которую он потом не сможет вспомнить во всех подробностях. В памяти осталось небывалое волнение. Ноги будто парализовало в ледяной воде. Он осторожно начал тянуть и окликнул друзей. Те, такие же взволнованные, метались по берегу, ища острогу и подавая советы. Крепкое удилище ходило ходуном и иногда скрывалось под водой. Рыба попалась мощная… От напряжения у него свело плечи. И еще он страшно боялся, что плохо наживил муху. С каждым метром лески, вытянутым из воды, в нем крепло ощущение победы. Наконец, над водой показалась черная спинка лосося. Рыбина податливо извивалась в воздухе и упала к его ногам.

Достаточно было одного раза, и он заразился на всю жизнь. Ловля нахлыстом стала его великой страстью.

Было раннее утро. В ожидании, когда его примут в Институте судебной медицины, он успел зайти в книжный магазин «Танум», где купил увесистый том о насекомых. Ему хотелось понять, как они меняются – яйцо, личинка, куколка… В книге описывались все виды насекомых, какие встречаются в Норвегии. Он купил книгу с подсказки Гунарстранны. Фрёлик как-то обмолвился, что хочет делать реалистичные модели. Потом он повез покупку домой. Свернув с шоссе, почувствовал, как подвело от голода живот. Он поехал короткой дорогой, мимо церкви в Манглеруде.

На улице были установлены знаки «Стоянка запрещена»; по тротуару медленно двигалась желтая подметальная машина. К своему дому Фрёлик добрался задним ходом. Поднялся на лифте на девятый этаж. Вошел.

Как только он открыл дверь, он услышал, как Ева-Бритт что-то мурлычет себе под нос, – так напевают люди в наушниках, не знающие о том, что их кто-то слышит. Он улыбнулся себе в бороду. Не рассчитывал на то, что она к нему приедет. Он положил покупку в прихожей, осторожно заглянул в гостиную и замер на пороге. Обнаженная Ева-Бритт лежала в шезлонге, закинув ногу на ногу и выставив пышную грудь. Комнату заливал солнечный свет; лучи проникали внутрь через большие панорамные окна. На ковре, покрытом длинными светлыми волосами, отпечатался желтый квадрат. В солнечном свете плясали пылинки. Ева-Бритт покачивала ногой в такт музыке. Все ее тело было словно на пружинах. Подрагивали и ее груди с темно-розовыми сосками. Но лицо в наушниках оказалось уродливым и ненастоящим, как будто она надела маску горгульи из папье-маше.

Почувствовав на себе его взгляд, она открыла глаза. Они блестели, как изюмины на поверхности овсяной каши.

– Что с твоим лицом? – спросил он, как только она сняла наушники.

– Йогурт, – ответило лицо, похожее на овсянку. – Маска для лица. Осторожно!

Он сел с ней рядом и, не удержавшись, погладил нежный изгиб шеи.

– Я думал, ты в университете. – Рука, двигаясь словно по собственной воле, сместилась ниже, к плоскому животу.

– Все утро зубрила, ужасно устала.

– Где твоя дочь?

– У своего отца. – Изюмины в каше потемнели. Она положила ладонь ему на плечо, погладила. – У тебя пальцы холодные.

Она говорила, как будто ей было трудно дышать. Он кивнул и легко пробежал кончиками пальцев по ее груди. Потом нагнулся и лизнул ее щеку.

– Вкусно!

Она хихикнула, когда он пощекотал ее языком; приподняв ее одной рукой за шею, он снова лизнул йогурт. Проглотил.

– Сейчас только половина одиннадцатого, – донесся до него ее голос, словно издалека. Пальцы гладили низ ее живота… Он снова лизнул ее щеку. Проглотил. Снова лизнул… Скоро у нее очистились подбородок и один глаз. Он пытался раздеться, действуя одной рукой, но запутался в свитере.

Ему удалось съесть почти всю ее йогуртовую маску. Под пленкой блеснули алые губы. Он неловко прыгал на одной ноге, пытаясь снять брюки. Упал на пол, с трудом встал на одно колено. Она широко улыбнулась и подала ему руку. Наконец, он тоже разделся.