Александр Макколл Смит - Буфет, полный жизни

– Я огорчена, – отозвалась мма Рамотсве, – но не удивлена. – Она минутку помолчала. – Что с ними будет? Что с ними будет, когда они начнут работать где-нибудь еще, где за ними не будет присматривать такой добрый человек, как вы?

Мистер Матекони пожал плечами.

– Они перепортят все машины справа, слева и по центру, – сказал он. – Вот что с ними будет. И это будет большая беда для машин Ботсваны.

Мма Рамотсве покачала головой. А затем, неожиданно и не задумываясь, зачем она это говорит, спросила:

– А что будет с нами, мистер Мате кони?

Слова были произнесены, и мма Рамотсве опустила взгляд на свои руки, лежавшие на столе, она смотрела на бриллиантовое кольцо, а оно смотрело на нее. Она задала вопрос, и мистер Матекони слышал, что она сказала.

Он казался удивленным:

– Почему вы спрашиваете, мма? Что вы имеете в виду, спрашивая, что будет с нами?

Мма Рамотсве подняла взгляд. Она подумала, что, раз уж разговор начался, стоит его про должить.

– Мне интересно, что с нами будет. Интересно, поженимся ли мы когда-нибудь или будем помолвлены всю оставшуюся жизнь. Я просто поинтересовалась, только и всего.

Мистер Матекони оставался совершенно спокоен.

– Но ведь мы помолвились, чтобы пожениться, – сказал он. – Значит, мы поженимся. Это всем ясно.

Мма Рамотсве вздохнула:

– Да, но теперь все стали говорить: когда же эти двое поженятся? Вот что теперь говорят. И возможно, я бы тоже задавала такой вопрос.

Несколько минут мистер Матекони молчал. Он продолжал вытирать руки тряпкой, словно погрузившись целиком в это ответственное занятие. Потом заговорил:

– Мы поженимся на будущий год. К тому времени мы закончим все приготовления и скопим достаточно денег на большую свадьбу. Вы же знаете, свадьба стоит дорого. Возможно, она будет в следующем году или через год, но мы обязательно поженимся. В этом нет никаких сомнений.

– Но у меня лежат деньги в банке «Стандарт», – сказала мма Рамотсве. – Я могу использовать их или продать часть скота. У меня еще есть скот, который мне оставил отец. Стадо разрослось. У меня сейчас почти две сотни голов.

– Вы не должны продавать скот, – сказал мистер Матекони. – Держать скот это хорошо. Мы подождем.

Он посмотрел на нее внимательно, чуть ли не с упреком, и мма Рамотсве отвела взгляд. Тема была трудная, слишком болезненная, чтобы открыто ее обсуждать, и мма Рамотсве не стала продолжать разговор. Похоже, он опасается брака, и это, вероятно, и есть причина того, что он медлит связать себя обязательствами. Да, такие мужчины бывают, хорошие мужчины, которые любят женщин, но остерегаются женитьбы. Если дело в этом, она реалистически воспримет ситуацию и так и останется помолвленной. В конце концов, это не так уж плохо, можно найти доводы в пользу помолвки в сравнении с браком. Часто приходится слышать о трудных мужьях, но разве вы когда-нибудь слышали о трудных женихах? Единственный ответ, который можно дать, подумала мма Рамотсве, – никогда.

Мистер Матекони вышел из комнаты, а мма Рамотсве взяла свою кружку ройбуша. Если она собирается и дальше оставаться помолвленной, надо извлечь из этого максимальную пользу, и одним из способов было наслаждаться свободным временем. Можно будет побольше читать и больше времени тратить на хождение по магазинам. Наверное, она может вступить в какой-нибудь клуб, если найдется подходящий, или создать клуб самой, что-то вроде Клуба неунывающих женщин, клуба для женщин, которых постигла в жизни какая-то неудача – в ее случае ожидание свадьбы, – но которые стремятся как можно лучше проводить время. Это намерение, несомненно, одобрил бы ее отец, покойный Обэд Рамотсве: этот хороший человек всегда использовал время на благие цели. Отец всегда присутствовал в ее мыслях и неизменно помогал ей, словно был похоронен прямо у нее под полом.

Мма Сильвия Потокване, директриса сиротского приюта, перебирала куски ковровой ткани для распродажи. Куски ковров были раскиданы на земле под высоким жасмином, а она вместе с несколькими воспитательницами раскладывала их по степени привлекательности. Ковры не были старыми, это были обрезки, которые пожертвовала приюту фирма в Габороне, занимающаяся настилкой полов. В конце каждой работы, как бы ни были аккуратны укладчики ковров, оставались лишние куски, которые не удавалось подогнать. Иногда, если в работе был конец рулона или если комната была особенно неудачной формы, они оказывались довольно большими. Но ни один из кусков не был квадратным или прямоугольным, и это ограничивало возможность их использования.