Александр Макколл Смит - Буфет, полный жизни

– Другие люди наблюдали за ним с земли, – продолжал ученик. – Они посмотрели наверх и закричали ему, чтобы он раскрыл запасной парашют – знаете, у них всегда два парашюта, – но он их не услышал.

Мма Макутси посмотрела на ученика. Что он имел в виду: он их не услышал ? Разумеется, он не мог их слышать. Такой подход был типичен для любопытствующих незнаек, вроде учеников и множества похожих на них молодых людей. Удивительно, что они ходили в школу и даже кончили ее с Кембриджским сертификатом. Как однажды заметила мма Рамотсве, должно быть, очень трудно быть министром образования, имея дело с такими несведущими людьми.

– Но он и не мог их услышать, – сказала мма Макутси. – Они зря напрягались.

– Да, – согласился ученик. – Возможно, он уснул.

Мма Макутси вздохнула:

– Нельзя уснуть, когда ты прыгаешь с самолета. Этого не может быть.

– Правда? – с сомнением спросил ученик. – А как насчет того, чтобы уснуть за рулем, когда ведешь машину? Я видел однажды автомобиль, который вылетел с Франсистаунского шоссе как раз из-за этого. Водитель уснул и помнит только, как он врезался в дерево и машина перевернулась. Уснуть можно везде.

– Вести машину другое дело, – сказала мма Макутси. – Ты ведешь ее долго. Тебе становится жарко и хочется спать. Но когда ты выпрыгиваешь из самолета, вряд ли тебе будет жарко и захочется спать. Ты не уснешь.

– Откуда вы знаете? – спросил ученик. – Разве вы прыгали с парашютом, мма? Ха! Вам пришлось бы следить за своей юбкой! Все парни собрались бы внизу и свистели, потому что ваша юбка взлетела бы над вашей головой. Ха!

Мма Макутси покачала головой.

– Нехорошо разговаривать так, как ты, – сказала она. – Кстати, вот и грузовик мистера Матекони. Мы сможем спросить его об этих его делах с парашютом. И выясним, правду ли пишут в газете.

Мистер Матекони поставил грузовик под акацией рядом с гаражом, удостоверившись, что оставил достаточно места, чтобы мма Рамотсве смогла припарковать свой крошечный белый фургончик, когда приедет. Ее не будет до девяти часов, сообщила она ему, потому что она повезет Мотолели к доктору. Доктор Моффат сказал по телефону, что в больницу приезжает специалист и что он согласен осмотреть Мотолели. «Не думаю, что он скажет намного больше, чем говорили мы, – предупредил доктор Моффат. – Но в том, что он посмотрит девочку, вреда не будет». И доктор Моффат оказался прав: ничего нового не могло быть.

Мистер Матекони был доволен, что теперь узнает детей лучше. Дети всегда приводили его в легкое замешательство, он ощущал, что на самом деле не понимает их. Детей, разумеется, по всей Ботсване было множество, и их присутствия нельзя было не осознавать, но его удивляло, как эти сироты воспринимают окружающее. В данном случае речь шла о мальчике, Пусо. Он вел себя намного лучше, чем раньше, – и мистер Матекони был ему за это благодарен, – но все же часто выглядел унылым. Иногда, сидя с мистером Матекони в его грузовичке, он смотрел в окно, не говоря ни слова.

– О чем ты думаешь? – спрашивал мистер Матекони, а Пусо качал головой и отвечал:

– Ни о чем.

Это не могло быть правдой. Никто не может думать ни о чем, но трудно себе представить, что за мысли могут быть у мальчика его возраста. Чем занимаются мальчики? Мистер Матекони пробовал вспомнить, что он сам делал в детстве, но здесь оказался пробел, словно он ничего не делал. Странно, думал он, мма Рамотсве помнит все о своем детстве и всегда описывает в подробностях то, что происходило столько лет назад. Но когда мистер Матекони пробовал вспомнить что-то сам, у него не всплыли в памяти даже имена одноклассников, кроме одного-двух близких друзей, с которыми он сохранил связь до сих пор. И то же самое со школой инициации, куда мальчиков посылали, чтобы посвятить в традиции мужчин. Предполагается, что ты запомнишь этот великий момент на всю жизнь, но у него сохранились только самые смутные воспоминания.

Несомненно, машины – это другое. Хотя память мистера Матекони на имена людей, да и на самих людей не была так уж хороша, он помнил, в сущности, каждый двигатель, который когда-либо проходил через его руки, от больших и надежных дизелей, с которыми он научился обращаться во время ученичества, до шаблонных моторов современных автомобилей, мощных и бездушных. Он помнил не только необычные двигатели – как, например, в автомобиле британского специального уполномоченного, – но и их более скромных сородичей, вроде того, что приводил в движение единственный экземпляр «принца», встреченного им на дорогах Ботсваны, – скромную машину, одинаковую спереди и сзади, с двигателем, сильно напоминавшим мотор швейной машинки мма Рамотсве. Все эти двигатели были для мистера Матекони как старые друзья – каждый со своими неизбежными причудами, – с которыми приятно и спокойно.