Стивен Хантер - Третья пуля

– Я тоже.

Они проверили все документы, относящиеся к сентябрю, октябрю и ноябрю, вплоть до дня убийства Кеннеди. Преступление века породило массу документов, потребовавшую отдельной коробки, но Свэггер не видел смысла в их изучении, поскольку все, что произошло потом, не имело значения.

– Никаких признаков Джеймса Бонда, – сказала Рейли. – Никаких признаков каких-либо планов, действий, встреч – ничего, что позволило бы заподозрить посольство в косвенной или непосредственной причастности к событиям 22 ноября. Никаких признаков контактов со «специальными гостями» из Москвы.

– Вам попадалось название «Кацивели»? – спросил Стронский. – Это тренировочный лагерь спецназа и КГБ на побережье Черного моря. Там проходили подготовку все «мокрые» исполнители.

– Никакого Кацивели, – ответила Рейли, – ни малейшего намека.

– Как бы то ни было, вашего президента, по всей вероятности, убили эти красные ублюдки, – сказал Михаил. – Они занимались подобными грязными делами по всему миру.

– Если это так, то посольство здесь совершенно ни при чем, и никто из его сотрудников не заметил ничего необычного или подозрительного, – сказал Свэггер.

– Михаил, – сказала Рейли, – отчеты пронумерованы в хронологическом порядке. Я внимательно следила за этим. Стало быть, ничего нельзя вставить или извлечь без последующего изменения нумерации всех документов. Я не заметила, чтобы какие-то листы отличались от других состоянием и качеством бумаги. Кроме того, у буквы «Н» на всех документах плохо пропечатана нижняя часть, и это свидетельствует о том, что все они напечатаны на одной машинке. Эта машинка – какая-нибудь бедная русская девушка, по всей видимости, печатала более сорока страниц в день – совершенно изношена. Мне уже хорошо знаком ее стиль. У нее несколько слабоваты безымянный палец и мизинец левой руки, и поэтому буквы, которые она ими печатала, выходили чуть более бледными. Но по понедельникам у нее был выходной, и ее подменяла гораздо менее аккуратная машинистка. По тому, как неуверенно эта сменщица работала на правой стороне клавиатуры, можно заключить, что она левша.

– Вот это да, – произнес Свэггер с восхищением. – Кэти, вы выбрали не ту профессию. Вам бы быть аналитиком в разведке.

– Я видела на своем веку множество русских документов и хорошо изучила их стиль и бюрократическую культуру. Если в этой стране что-то и изменилось с 1963 года, то только не это. Документы выглядят подлинными, и я не думаю, что кто-то мог прийти сюда и изъять свидетельства визита Джеймса Бонда в советское посольство в Мехико осенью 1963 года.

– Этот чертов Джеймс Бонд, – пробурчал Свэггер. – Вечно его нет, когда он нужен.

На следующий день Боб в качестве «агента Хомана» имел беседу с крупным специалистом по организованной преступности из московской полиции, хорошо известным в международных кругах и в московском представительстве Интерпола, который свободно изъяснялся на английском. Они сидели в его погруженном в сумерки кабинете, на четвертом этаже здания ГУВД Москвы.

– Этот Бодонский – племянник лидера измайловской группировки, на их языке «авторитета», тоже Бодонского, – пояснил инспектор, показывая фотографию из толстого досье.

Свэггер тут же узнал человека, который намеревался переехать его на автомобиле в Далласе. Симпатичное лицо, густые темные волосы, пронзительный взгляд. Наверняка пользовался успехом у женщин. Когда он видел этого человека в первый и единственный раз, его лицо напоминало разбитый о кирпичную стену подгнивший арбуз, застрявший в западне из разбитого пластика и искореженного металла. Не позавидуешь.

– Это был настоящий головорез, очень способный парень. Значит, тот, кому удалось одолеть его, оказался еще способнее.

– Инспектор, он просто застрелил его, – заметил Свэггер. – Это не схватка. Оружие всегда обладает несколько большими возможностями, нежели человек. Даже если тот сидит в автомобиле.

– Как я слышал, автомобиль ехал прямо на человека.

– Да, это так.

– Если бы этот человек испугался и побежал, как происходит в большинстве случаев, Бодонский сломал бы ему позвоночник. Здесь он проделывал это не раз. На нем висит пятнадцать наездов, поэтому-то его дядя и предложил ему убраться из города. Но ваш человек не растерялся и пристрелил его. Браво. Мои поздравления.

– Я обязательно передам ему ваши слова.

– Измайловская группировка – самая жестокая в Москве. Другие преступные сообщества, участники которых называют себя «братва», представляют нечто вроде гильдий, коммерческих организаций, конкурирующих друг с другом [27]. Но только не измайловские. Это настоящие гангстеры. Они специализируются на заказных убийствах, вымогательствах и похищениях людей с целью выкупа. Они гораздо более дисциплинированны, опасны и малочисленны – их всего триста-четыреста человек, тогда как банды братвы насчитывают до пяти тысяч человек. Они не афишируют свои религиозные убеждения и этническую принадлежность. Серьезные ребята, киллеры, чрезвычайно опасные люди. Они действуют открыто, не таясь, и зарабатывают много денег. Если вам нужно избавиться от своего босса, вы обращаетесь к ним.