Стивен Хантер: Третья пуля

– Вы сидите в шезлонге на своей даче, обнесенной стальным забором, в полутора километрах от Москвы-реки, в зоне, патрулируемой специальным батальоном МВД. Сейчас там садится солнце, но для снайпера еще достаточно светло.

Стронский! Там где-то прячется Стронский.

– Его палец на спусковом крючке. КСВК 12,7.

Ни понимания, ни сочувствия, ни сожаления. Только снайперская пуля. Это был последний случай практического применения принципов Нового Критицизма.

– Тогда увидимся в аду, сержант.

– До скорого свидания, – сказал Свэггер и положил трубку.

Ну, что же, пусть так и будет. Я прожил хорошую, может быть, замечательную жизнь. Любил свою жену и никогда не обманывал ее. Своих сыновей, и они на моих глазах стали прекрасными людьми и отцами семейств. Любил свою страну и служил ей верой и правдой. Я воевал за нее…

Все в порядке. Когда жить осталось несколько секунд, нужно смело смотреть правде в глаза. Лживый рассказчик! Убийца с изящным стилем в прозе! Я убил Джимми Костелло, выдав его Королевской канадской конной полиции. Я знал, что он не сдастся живым. Сожалею об этом, и всегда буду сожалеть, но что, если бы через несколько лет он… Я просто ничего не мог поделать.

И я убил Лона. Знал, что Свэггер силен, а моя команда слаба, и буквально вынуждал его принять участие в этой последней, нелепой операции. В конце концов он уступил, согласился и погиб.

Мне очень жаль обоих. Я заслуживаю любой кары, какая только может меня ожидать…

Свэггер швырнул телефон в кусты.

«Счет закрыт», – подумал он.

Оглядевшись, Боб не увидел ничего, кроме зелени. Нужно решить, что делать дальше, но он не мог сосредоточиться. Обследовал рану в бедре. Крови было больше, чем он ожидал. Возможно, пуля не срикошетила, как ему показалось, а застряла в тканях.

У него не было с собой ни аптечки, ни бинта. Боб снял с себя куртку, свернул ее и приложил к кровоточащей ране, но ткань оказалась бесполезной, быстро пропитавшись кровью.

«Наверное, лучше выйти на дорогу, к людям», – подумал он.

Однако спуск по склону холма с раненым бедром был делом весьма и весьма нелегким. Спустя некоторое время Боб почувствовал, что нога начала неметь, а потом и вовсе перестала слушаться. Однажды он споткнулся и кубарем полетел вниз, раздирая одежду в кустах ежевики и ударяясь о камни и деревья разными частями тела, а главное, головой, и без того уже пострадавшей в результате столкновения с черепом британского майора.

Поднявшись на ноги, Боб прикоснулся рукой к ране. Кровотечение не было слишком сильным, но он ощущал пальцами ручеек теплой жидкости. Спустившись еще немного вниз, он почувствовал, что воздух стал прохладнее, и увидел, как поднимается туман.

Наконец, преодолев бугор, Свэггер вышел на дорогу. Он не помнил, что в какой стороне было, но это уже не имело значения. Ему совсем не хотелось возвращаться в дом, где находились эти двое парней, чьи имена он не помнил и не хотел вспоминать.

Его начал бить озноб. Черт подери, до чего холодно…

Боб поднял голову в поисках солнечных лучей и увидел в плотной завесе крон деревьев широкую прогалину, залитую светом. Он заковылял в ее сторону, упав по пути, и, когда добрался до нее, решил прекратить борьбу с гравитацией и лег прямо в дорожную пыль.

Стало теплее. Спустя некоторое время Свэггер заметил, что к нему кто-то приближается. Попытался подняться, но человек махнул ему рукой, давая понять, что он может не утруждать себя. Боб увидел, что это его отец, Эрл.

– Отец! – крикнул он.

– Здравствуй, Боб Ли, рад видеть тебя, мой мальчик.

Подтянутый и деловитый Эрл, в униформе полиции штата Арканзас – как и тогда, в 1955 году, в последний день его жизни – подошел к нему и опустился на колени. У него было доброе и мудрое лицо героя, и он воплощал в себе все, что только мог любить сын в своем отце.

– Отец, боже мой, как же я скучал по тебе!

– Теперь у нас будет много времени, и ты расскажешь мне обо всем, что увидел в своей жизни.

– Отец, ты…

– Боб Ли, отдохни. Я горжусь тем, что у меня такой сын.

– Я очень старался, отец, потому что не хотел тебя подвести, и…

– Он приходит в себя.

Боб присмотрелся и увидел, что это не его отец, а какой-то молодой человек.

Он закашлялся и осознал, что этот парень пустил через его тело заряд наружного дефибриллятора.

– Еще один разряд! – крикнул другой врач.

– Не нужно, он в порядке. Дыхание восстановилось, пульс прощупывается.