Стивен Хантер - Третья пуля

Мне было слышно, как у него перехватило дыхание. Он судорожно сглотнул слюну. Я старался не смотреть ему в лицо, поскольку знал, что увижу в маленьких горящих глазках смесь безумия, нарциссизма и жажды славы.

– Товарищ, – сказал он наконец, перейдя на английский. – Боже мой, я ждал этого момента всю свою жизнь. О, я одним выстрелом изменю ход истории. Я продемонстрирую миру величие…

– Спокойнее, спокойнее, – сказал я, – вы ведете себя как школьница. Возьмите себя в руки и слушайте меня. Договорились?

– Да-да, конечно, – торопливо произнес он, все еще по-английски.

– Говорите по-русски. Я настаиваю на том, чтобы все разговоры на эту тему велись на русском языке.

– Да, сэр.

– Мы делаем это с большой неохотой, но нам еще больше не хочется, чтобы этот молодой человек послал войска на Кубу или куда-то еще. Он проявляет признаки неуравновешенности, безрассудства и идиотизма, легко поддается влиянию и чрезвычайно амбициозен. У него нет никаких моральных устоев. Он может спровоцировать ядерную войну. Его необходимо остановить. К руководству вашей страной должен прийти ответственный лидер. Алик, вам следует понять: нажимая спусковой крючок, вы не разрушаете, а созидаете.

– Да-да, я понимаю, – сказал он.

Разумеется, он ничего не понял, и я обманывал самого себя, бросив последнюю гранату в собственные оборонительные сооружения. Я спорил с самим собой.

– Алик, если вы действительно решились сделать это, то будете строго следовать нашим указаниям. Мы обеспечим вам маршрут отхода, отправим вас в безопасное место, вывезем из страны, доставим в ореоле славы в Гавану, где вы будете жить среди революционных борцов. Через год мы привезем к вам жену и детей. Но все это будет лишь в том случае, если вы будете неукоснительно соблюдать наши правила. Вы меня понимаете?

– Я согласен, согласен. Мне все понятно. Если что, я не дамся им в руки живым. У меня будет с собой пистолет. Я готов умереть за…

– Нет-нет-нет, – прервал его я, опасаясь, что этот идиот устроит перестрелку в самом центре Далласа. – Вы не должны брать с собой пистолет. – Я принялся лихорадочно соображать, как отговорить его от этого. – Если вы убьете президента по политическим мотивам, исходя из своих идей, в каком бы искаженном виде они ни были восприняты обществом, вас будут осуждать, но в то же время уважать. Вы предстанете в образе исполненного достоинства героя. Но если вы застрелите полицейского или домохозяйку, то станете гнусным убийцей, и все будут приветствовать вашу казнь на электрическом стуле. Вам это нужно? Поэтому оставьте пистолет дома и дайте мне слово, что не причините вреда никому, кроме своей мишени. Мы не мясники.

– Да, сэр.

– Расскажите мне, как будете действовать.

Он сказал, что на следующий день, в четверг, съездит домой за винтовкой, разберет ее на части и в пятницу пронесет в коричневом бумажном пакете в здание Книгохранилища. Никто не помешает ему сделать это. Он поднимется на седьмой этаж, где редко кто-либо появляется, поскольку там находится складское помещение, выберет позицию, с которой лучше всего видна Элм-стрит, тянущаяся мимо Дили-Плаза в сторону тройной эстакады, и выстрелит в президента, когда тот будет проезжать мимо.

– Из какого окна вы будете стрелять? – спросил я.

– Что?

– Там несколько окон. Из которого вы будете стрелять?

– Хм, наверное, из среднего.

– Гениально. В какой именно точке на Элм-стрит вы будете стрелять в президента? От этого зависит выбор окна. Нельзя решать этот вопрос на месте, потому что вы обязательно ошибетесь.

– В какой же точке я должен стрелять?

– Вы идиот. В той точке, которая находится ближе всего к вам и в которой автомобиль будет двигаться с наименьшей скоростью. Эту точку можно найти на любой карте. Так где же она? Вот почему вы такой неудачник, Алик. Вы просто не хотите думать.

На его лице появилось смущенное выражение. И вдруг оно просветлело. Его унылые глаза радостно вспыхнули. Бинго! Эврика!

– Когда он будет поворачивать за угол, сворачивая с Хьюстон-стрит на Элм-стрит.

– Превосходно. Угол поворота составляет сто двадцать градусов. Автомобиль громоздкий, поворачивать он будет медленно и в какой-то момент совсем остановится. Открытая грудь президента будет находиться на расстоянии примерно двадцати пяти метров от вас. Любой идиот сможет попасть с такой дистанции.

– Я не идиот, – обиженно сказал Освальд – Да, я совершаю ошибки, но каждый…