Мисс Рейнберд кивнула.
Было понятно, что в какой-то момент у нее возникло искушение подвергнуть сомнению логику в словах мадам Бланш, но она сдержалась. Следовало целиком довериться ей. Таковы были условия договоренности, и она чувствовала себя обязанной неукоснительно соблюдать их… По крайней мере какое-то время. Приходилось смириться с вынужденным отказом от собственных представлений о логике, как и от естественного для нормального человека скептицизма.
И все же мисс Рейнберд заволновалась, наблюдая, как мадам Бланш откинулась на спинку кресла и начала претерпевать уже знакомые трансформации. Видя напряжение на лице этой необыкновенной женщины, смену темпа дыхания, движение пальцев к нитке бус, мисс Рейнберд вспомнила, в каком ужасе замерла она у подножия лестницы, куда упал когда-то Шолто, как увидела мысленным взором мальчика с птицей на запястье… Подспудно мисс Рейнберд продолжала все-таки молить Бога не дать ей сделаться жертвой обмана. Хотя было бы глупо с ее стороны оставаться узколобой и наотрез отказываться принимать не до конца понятные ей потусторонние формы жизни и способы общения с ушедшими.
Медленно, размеренным тоном мадам Бланш произнесла:
– Это ты, Генри?
– Да, я здесь, Бланш, – раздался мужской голос, но исходил он из уст мадам Бланш, что мисс Рейнберд уже доводилось слышать прежде.
– Силы небесные, Генри! Мне не часто приходилось видеть на твоем лице ослепительную улыбку. Обычно ты слишком серьезен.
– Я улыбаюсь, потому что счастлив. Разве ты не ощущаешь радость, разлитую повсюду вокруг тебя? Она излучается через тебя, Бланш, но исходит от твоего друга – мисс Рейнберд. Ее сознание посетило умиротворение, в сердце поселилось теплое спокойствие, и она теперь видит, каким путем должна идти.
– Вы слышали это, мисс Рейнберд? – спросила мадам Бланш.
– Да, слышала, – ответила та, хотя ей не нравилось, когда ее называют другом мадам Бланш.
Неожиданно мадам Бланш сказала:
– Ты не должен называть мисс Рейнберд моим другом или подругой, Генри. Я всего лишь ее поводырь. Дружбу предлагают, если знают, что ее не отвергнут.
Генри рассмеялся:
– Когда мы смотрим отсюда, Бланш, ваши социальные и классовые различия представляются странными и даже забавными. Но со временем вы станете друзьями.
– Возможно, Генри. Однако сейчас нам необходимо решать иные задачи. И я не понимаю, почему ты закрыл вид на пространство. Ты расположился где-то в тени.
– Потому что Слово всемогуще, Бланш. И свет не нужен, чтобы наполнить слова смыслом.
– Ты имеешь в виду, что они не придут?
– Нет, пока не придут, Бланш. Истинной мерой любви к ним со стороны мисс Рейнберд становится сейчас то, что сможет сделать она сама. Ее усилия покажут подлинную искренность чувств. Помощь от них явится, но не следует ждать внезапных чудес. Они – всегда лишь порождения истинной веры и упорного, порой долгого стремления исполнить желания своих ушедших родных.
Мадам Бланш усмехнулась:
– Расплывчато, Генри. Ты хочешь сказать, что они сами ни в чем не уверены, но готовы поделиться с мисс Рейнберд своими нынешними знаниями и всем, о чем узнают в будущем?
– Да, Бланш. Пойми, – его голос зазвучал торжественно и даже величаво, – ни он, ни она не прониклись пока высочайшим сиянием. Очень многое для них недоступно. Но они дойдут до этого состояния. Со временем каждый достигает высочайшего света. Но до тех пор им придется столкнуться с немалыми трудностями. Однако мисс Рейнберд не должна отчаиваться. Если она сама придет к ним, они ей помогут.
– Генри! – воскликнула мадам Бланш. – Не начинай своих загадочных речей. Каким образом она может прийти к ним? Это немыслимо.
– Отчего же? Она способна посетить место их упокоения. И неподалеку от них обнаружит камень с именем ребенка, но только это дитя на самом деле не умерло. Прошлой весной она сама положила к его надгробию букетик нарциссов, а летом украсила траву вокруг него белыми розами. Пустите детей и не препятствуйте им приходить ко Мне, ибо таковых есть Царство Небесное. Спроси, понимает ли она, о чем я говорю.
В комнате было тихо, но мисс Рейнберд почувствовала, что ее зазнобило.
– Вы его понимаете, мисс Рейнберд? – обратилась к ней мадам Бланш.
С внезапно пересохшим горлом мисс Рейнберд выдавила:
– Да, да… О цветах мне все понятно. Но ведь тот ребенок мертв. Его нет на свете…
– Один человек умирает, но другой продолжает жить, – неожиданно перебил ее Генри. – Тело обращается в прах, но имя остается. Ты видишь мужчину, Бланш?
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу