Артур Конан Дойль - Приключения Шерлока Холмса и доктора Ватсона

– Совершенно верно. Я телеграфировал, чтобы узнали из официального списка его имя и адрес. Я думаю, что вот и ответ на мой запрос.

Звон колокольчика оказался еще более удовлетворительным, чем ответ, так как отворилась дверь, и в комнату вошел грубый с виду человек, очевидно, кучер, о котором шла речь.

– Я получил извещение из главной конторы, – сказал он, – что господин, живущий здесь, требовал к себе № 2704. Я правлю своим кэбом уже семь лет и никогда не жаловались на меня. Я пришел сюда прямо из двора, чтобы спросить вас лично, что вы имеете против меня.

– Я ровно ничего не имею против вас, милый человек, – сказал Холмс. – Напротив, я имею для вас полсоверена, если вы дадите мне ясные ответы на мои вопросы.

– Ладно, это будет хороший день, – сказал кучер, улыбнувшись во весь рот. – Так что же вы желаете спросить, сэр?

– Прежде всего ваше имя и адрес на случай, если вы мне еще раз понадобитесь.

– Джон Клэйтон, 3, Терпэй-стрит. Мой кэб из двора Шинлей, около станции Ватерлоо.

Шерлок Холмс записал эти сведения.

– A теперь, Клэйтон, расскажите мне все, что касается вашего седока, который сегодня в десять часов утра караулил этот дом, а затем ехал следом за двумя джентльменами по Реджент-стрит.

Извозчик казался удивленным и несколько смущенным, но сказал:

– Что ж, мне нечего вам сообщать, так как, по-видимому, вы уже знаете столько же, сколько и я. Дело в том, что мой седок сказал мне, что он сыщик и что я не должен никому говорить о нем.

– Это, милый человек, очень сериозное дело, и вы можете оказаться в очень плохом положении, если вздумаете скрыть что бы то ни было от меня. Так вы говорите, что ваш седок выдал себя за сыщика?

– Да.

– Когда он вам сказал об этом?

– Уходя от меня.

– Не сказал ли он еще чего-нибудь?

– Он назвал свое имя.

Холмс бросил на меня торжествующий взгляд.

– А-а, он назвал свое имя? Это было неосторожностью. И какое же это было имя?

– Его имя, – ответил извозчик, – мистер Шерлок Холмс.

Никогда в жизни не видывал я, чтобы мой друг был так озадачен. Он молчал, пораженный удивлением, а затем разразился искренним смехом.

– Вот так шутник, Ватсон, несомненный шутник, – сказал он. – Я чувствую в нем столь же быструю и гибкую сообразительность, как моя собственная. Он изрядно прошелся на мой счет. Так его зовут Шерлоком Холмсом?

– Да, сэр.

– Превосходно! Расскажите мне, где вы его посадили, и все, что затем случилось.

– Он подозвал меня в половине десятого в Трафальгарском сквере. Он назвал себя сыщиком и предложил мне две гинеи, если я в продолжение всего дня буду делать все, что он потребует, не задавая ему никаких вопросов. Я охотно согласился. Сначала мы поехали в Нортумберландский отель и ждали там, пока не вышли оттуда два джентльмена и не взяли кэб. Мы последовали за их кэбом, пока он не остановился где-то тут.

– У этой самой двери, – сказал Холмс.

– Пожалуй, я не могу сказать ничего положительного, но моему седоку все было прекрасно известно. Мы отъехали на половину улицы и ждали там полтора часа. Тогда двое джентльменов прошли, гуляя, мимо нас и мы последовали за ними по Бекер-стрит и вдоль…

– Я знаю, – прервал его Холмс.

– Пока не проехали три квартала Реджент-стрита. Тогда мой седок откинул верхнее окошечко и крикнул мне, чтобы я ехал как можно быстрее прямо на Ватерлооскую станцию. Я стегнул свою кобылу, и через десять минут мы были на месте. Тогда он заплатил мне две гинеи, как порядочный человек, и вошел в станцию. Но, уходя, он обернулся и сказал: «Может быть, вам интересно будет узнать, что вы возили мистера Шерлока Холмса». Таким образом я узнал его имя.

– Понимаю. A затем вы больше не видали его?

– Нет, он вошел в станцию и скрылся.

– Ну, а как бы вы описали наружность мистера Шерлока Холмса?

Извозчик почесал голову.

– Не очень-то легко описать этого джентльмена. Я бы дал ему лет сорок, роста он среднего, дюйма на два, на три ниже вас, сэр. Одет он был мешковато, и борода у него черная, подстриженная четыреугольником, лицо бледное. Ничего больше не могу сказать о нем.

– Какого цвета у него глаза?

– Не могу этого сказать.

– И вы ничего больше не припомните?

– Нет, сэр, ничего.

– Ладно, так вот вам полусоверен. Другая половина ожидает вас, если вы доставите еще какие-нибудь сведения. Покойной ночи.

– Покойной ночи, сэр, и благодарю вас.

Джон Клэйтон удалился, смеясь, а Холмс обернулся ко мне, пожимая плечами и спокойно улыбаясь.