Леонид Семин - Далекий выстрел

— Как это «не попаду»?.. Попадать надо!

Но видя растерянность на лице мальчика, успокаивает его:

— Ладно, завтра ишо дам два патрона. Каждый день буду давать. Ну, а ежели нырнешь хорошо, пять дам! Вот те честное слово. — Куцый протягивает руку.

При втором выстреле Ленька попал в мишень двумя дробинами. Куцый сказал, что это уже означает, что он, Ленька Хватов, научится метко стрелять. И, вспомнив детство, рассказал, как его тоже когда-то учили стрельбе. Учил дядя. Куцый был тогда еще младше Леньки, а ружье — старинное и тяжелое. Дядя клал ружье в развилину яблоневого ствола, а он дергал за спусковой крючок и бросал ружье, бежал прочь.

— Так что не тужи. У тебя складней получается. — Он хлопает Леньку по худому острому плечу и отбирает у него ружье, направляется в сторожку.

Вечером Куцый пойдет удить рыбу, обещает взять Леньку с собой.

Но Ленька о рыбе не думает. Он смотрит на ружье, которое Куцый вешает на гвоздь в сенцах. Оно заряжено. Кто бы знал, как хочется Леньке еще выстрелить. Хотя бы один раз!..

На закате, как и было договорено с Митей Хвостиковым, двое представителей Тамборской пионерии, а именно — Вова Тюбетейкин и Кузя, являются в Ленькин дом для прямых переговоров. Возле самого палисадника к ним внезапно присоединяется Юрка Крючок, хотя его вовсе не уполномачивали вести эти переговоры.

Нежданных гостей встретила на пороге сухощавая старуха Варвара Акимовна. Как всегда, она неприветлива. Увидев ребят, перекрестилась и, всматриваясь в каждого из них, спешит выпроводить:

— Леньки нету. Раков, должно, пошел ловить… Чего вам от него надобно? Ишь, ходят тут…

— Нам поговорить с вами надо, — важно заявляет Кузя. — Нас послали к вам от имени всех наших деревенских ребят…

— Ой, господи Иисусе! — сердится старушка. — Чего от меня-то вам надобно?

— Вы, бабушка, не гоните нас, а выслушайте, — робко начинает Вова Тюбетейкин. — Дело очень серьезное. Мы хотим знать, почему Леня бросил свой участок? Это — раз. Где он сейчас — это два…

— И не говорите, что он раков ловит. Известно, он у Куцего. Вы лучше скажите-ка, что Ленька делает у этого подозрительного типа? — вступает в разговор Крючок.

Вова толкает его локтем — мол, помолчи. Но Крючок уже не унимается. Задорно подбоченясь, настойчиво требует:

— Вот, вот, ответьте-ка нам!..

Ленькина бабушка обрушивается на него тотчас:

— А ты чего пришел?! Небось прошлым летом по чужим садам лазал, а теперь до Леньки тебе дело, допросы учиняешь!

— Не лазал я! — горячо оправдывается Крючок. — У нас свой сад большой и яблок хватает! А насчет Леньки, так и знайте: если не ответите, что он делает у Куцего, то вам же и хуже будет. Вот вам мое слово!

— О, господи! Да вы что привязались, окаянные! А ну — подите-ка вон отсюда!..

— Не гоните нас, Варвара Акимовна, не гоните, — отступая, робко упрашивает расшумевшуюся старуху Тюбетейкин. — Мы ведь по-хорошему пришли…

Но старуха уже неумолима. Она хватает метлу, угрожающе замахивается ею на «делегатов».

— Нечего шляться по чужим избам! «По-хорошему» пришли… Еще допросы учиняют, ишь… Леньки нету, приедет на той неделе. Пошли прочь отсюда!

Крючок сбежал с крыльца последним.

— Бросьте, ребята, антимонию с ней разводить, она же известная покрикуха!.. Ее вся деревня знает!..

Кузя и Вова уже далеко отошли, а Юрка все еще стоит у палисадника и, скороговоркой бормочет:

— Бабка-бабка, покричи! Бабка-бабка, покричи!..

Затем он вприпрыжку догоняет товарищей.

— Все дело ты испортил! — укоряет его Кузя. — И чего влез?

— Подумаешь, — передергивает плечами Крючок. — Выболтала ведь она, что Ленька через неделю вернется. Что еще от нее узнаешь?..

Переругиваясь, они медленно идут к Пещере.

Уже возле оврага, перед Пещерой, Крючок увидел ворох сухого хвороста и щепок. Не задумываясь, он поднес зажженную спичку — и вмиг на привычном месте, где всегда разжигали костер, вспыхнуло высокое пламя. Из Пещеры выскочил Филя и, чуть не с кулаками, бросился в Юрке:

— Тебя просили зажигать, да? Был уговор дать огонь в восемь ноль-ноль! Как раз Митя работу кончит…

— Да он и у нас так — не просили, выскочил! — заявляет Кузя, отходя, на всякий случай, от Крючка подальше. — Ну, и все дело испортил, разругался с Варварой Акимовной…

Филя кладет руки на бедра, широко расставив ноги, в упор смотрит на Крючка.