Валерий Гусев - Салон недобрых услуг

Мама выхватила у него кроссовки и засунула их под тумбочку. Алешка усмехнулся.

– Дим, – сказал мне Алешка, – нас в гости пригласили. На завтра.

– Кто?

– Тетя Мариша.

«Пригласили». Сказал бы уж – напросился.

– Тебе это надо?

– Очень надо. Я, Дим, еще ни одну королеву красоты живьем не видел, только по телевизору. – И Алешка посмотрел на меня такими ясными правдивыми глазами, что я сразу понял – врет! Не про телевизор, конечно.

Дело совсем не в том, что ему на Маришу хочется посмотреть. Совсем в другом дело. А вот в чем? Спрашивать его бесполезно, а самому догадаться – слабо. Да и не очень хочется, честно говоря. Меня больше беспокоило грозное обещание директора школы проверить наше вранье про папин зуб и мамино ухо. Об этом я и сказал Алешке.

– Ерунда, – отмахнулся он от проблемы. – Разберемся. И с зубами, и с ухами.

– Ушами, – поправила его вошедшая в комнату мама. – А что у тебя с ушами?

– Это не у меня, – сказал Алешка. – Это у тебя, мам.

– Не замечала, – удивилась мама.

– Ну, мам, ты ж их не видишь. А со стороны виднее.

– И что тебе виднее? – Мама насторожилась.

– У тебя одно ухо краснее другого. Оно не болит?

– Что ты врешь, Алексей? – Мама подошла к зеркалу. Внимательно стала разглядывать свои маленькие ушки. Легонько подергала их за мочки.

– Давай помогу, – предложил Алешка.

– Обойдусь! – сказала мама сердито. – Выдумываешь всякую ерунду. – И она еще раз внимательно всмотрелась в свои уши. С некоторым беспокойством. – Мойте уши… то есть руки, будем ужинать.

– Ушами? – удивился Алешка. – Я не умею.

– Брысь! – сказала мама. И пошла на кухню, накрывать ужин.

Тут как раз пришел с работы папа. И спросил:

– Как дела?

– Порядок! – весело отозвался Алешка. – Только у мамы что-то с ухами.

– Что такое? – забеспокоился папа.

– У нее одно ухо покраснело.

– Ну-ка, – папа стал разглядывать мамины уши. – Точно: правое краснее левого.

– Наоборот! – заспорил Алешка. – Левое краснее. И больше правого. Не болит? Давай «Скорую» вызовем, мам?

– Хватит! – сказала мама. – Я сейчас забинтую свои ухи… уши! И лягу спать. А вы ужинайте сами. Без моих ушей!

Мама не успела «забинтовать ухи» – зазвонил телефон. Она сняла трубку.

– Добрый вечер, Семен Михайлович, рада вас слышать. Здоровье? Мое? Спасибо, хорошо. Ухо? Да, конечно. Да, спасибо. – Мама позеленела. – Спасибо, обязательно. – И брякнула трубку: – Посоветовал непременно закапать в ухо. А что закапать, он, оказывается, забыл. Странная история… – И мама опять посмотрелась в зеркало. С каким-то недоверием к самой себе.

А назавтра уже Алешка застрял перед зеркалом, прихорашивался.

– Что случилось? – спросила мама.

– Мы в гости идем, – деловито сообщил Алешка, не сводя глаз со своего отражения.

– Это когда? – мама тоже взглянула в зеркало, улыбнулась. – Покушать успеете?

– Не знаю, сегодня идем. Средним вечером.

– Каким? – изумилась мама. – Каким вечером?

– Средним.

– Такой бывает? Это что-то новенькое.

Алешка возмутился:

– Интересные вы люди! Раннее утро у вас бывает? Поздний вечер бывает? Значит, и средний вечер тоже бывает!

Мама не стала спорить, а Лешка, пыхтя от возмущения, продолжил свое прихорашивание. Чтобы произвести впечатление на Королеву красоты какого-то района. Маминой щеткой для волос он пытался уложить свой непослушный хохолок. Но ничего у него не получалось: хохолок упрямо и задорно торчал на макушке.

– Сливочным маслом намажь, – посоветовал я.

– Что я, бутерброд, что ли? Может, мне еще и кусок сыра на макушку положить?

– Лучше колбасы, – сказала мама. – Аппетитней. А еще лучше заодно и руки помыть. – Мама с интересом наблюдала, как Алешка роется в шкафу в поисках своей любимой рубашки.

– Я, может, – пропыхтел он из глубины шкафа, – еще и шею вымою.

– Медведь в лесу сдох, – вздохнула мама, – не иначе.

– Какой медведь? – Алешка высунулся из шкафа. – С грязной шеей?

– Так говорят всякий раз, – объяснила мама, – когда какой-нибудь человек совершает необычный для него поступок. Например, помоет руки перед обедом. И оба уха перед сном.

– Это не про нас. – Алешка снова скрылся в шкафу и пробубнил оттуда: – Мы руки моем когда надо. А не всякий раз.

– Не поняла, – вздохнула мама. И без труда нашла на верхней полке любимую Алешкину рубашку.

В нашей семье эту рубашку только Алешка любит. Он сам ее выбрал, на рынке. В палатке, где продавали всякие уцененные вещи.