Александр Хорт - Операция «Бронежилеты»

Только сейчас Олег заметил, что на столе перед Баклановым лежит газетный сверток. Максим Семенович развернул бумагу. Внутри лежали одна на другой несколько металлических решёточек темно-серого цвета. Они выглядели ажурными, напоминали вафли и было трудно представить, что у этой невысокой стопки такая тяжесть. Однако подойдя поближе и взяв в руки верхнюю пластину, Олег убедился в ее солидном весе.

От его былой радости следа не осталось.

– Все вместе ровно четыре кило, – сказал Максим Семенович. – Проверял с разновесами.

– Что посоветуешь делать, Запольский? – спросила до того молчавшая классная руководительница. Она сидела мрачнее тучи и комкала в руках носовой платочек.

– Я думаю, нас нужно лишить первого места.

– Насчет этого не волнуйся, – успокоила его Мария Андреевна. – Первого места мы вас лишим. Считай, вы сами себя его лишили, собрали бумаги меньше седьмого «Б». – Язвительно добавила: – Насколько мне известно, металл не считается макулатурой. Нехороший поступок, скверный. Виновного следует наказать.

– Надо сперва узнать, кто это сделал, – пробурчал Олег. Ему стало тоскливо-тоскливо. Захотелось поскорее уйти отсюда. Ведь не он же подложил в бумагу металл. Почему именно он должен выслушивать ругань?..

Опять подала голос Ирина Сергеевна:

– Как ты думаешь, кто способен на такую пакость?

Олег пожал плечами:

– Не знаю.

– Никто из ребят не хвастался, как он ловко провел всех? Что благодаря ему класс вышел на первое место? Только говори начистоту, ничего не скрывай. Все равно рано или поздно правда выяснится.

– Не слышал такого.

– Я тоже совершенно не представляю, кто способен это сделать, – вдруг как бы встала на его сторону Ирина Сергеевна. – Удивлена до предела.

– Раньше у нас был похожий случай, – сказал слегка освоившийся с обстановкой Бакланов. – Это еще когда книги за макулатуру давали. Один мужчина завернул в бумагу кирпич. Но я-то сразу смекнул, что тут дело нечистое. Пачка у него махонькая, а тяжеленная.

– Ну и что вы с ним сделали? – поинтересовалась завуч.

– Пожурил. А что еще можно сделать? Он потом извинялся. Говорил, мол, книга позарез ребенку нужна.

– Раньше книги были большим дефицитом, – подтвердила завуч. Она преподавала литературу.

– На ваш же свинец я наткнулся случайно, – продолжал Максим Семёнович, не замечая, как посуровели женщины при слове «ваш». – Завесил сразу несколько пачек. Потом начал сгружать. Мы вручную работаем. Осталась последняя, около десяти кило. Я ее приподнял. А шпагат намокший возьми да порвись. Этот сверток как грохнет на пол! Хорошо еще, что не по ногам.

– Да, таким можно покалечиться, – вздохнула Ирина Сергеевна.

– То-то и оно. Травму получишь. Потом возись. Знаете, какая у нас медицина…

– Так что будем делать, Запольский? – спросила завуч, почувствовав что беседа переходит на другую тему.

– Выяснять. Спросим, кто нас подвел.

– А если не признается? Скорее всего так и получится. Для этого нужно обладать определенной смелостью. А смелый человек вряд ли станет заниматься подлогом.

– Все равно выясним. Своими силами. Нет такого преступника, который не оставляет следов, – отчеканил Олег.

Максим Семенович посмотрел на него с явным уважением.

* Долой взрослую мафию!

После того как Ирина Сергеевна рассказала про злополучный свинец, в классе на некоторое время установилась напряженная тишина. Это был то самое молчание, которое называют затишьем перед бурей. Все лишь бросали друг на друга по-птичьему беспокойные взгляды. А потом ребята словно с цепи сорвались. Начался невообразимый галдеж. Один перебивал другого. Хитрость неизвестного сдатчика металла, который сейчас находится среди них, возмутила всех донельзя.

– Пусть сам признается! – требовал Валерка Тюбиков. – Узнаем, хуже будет.

– Перед всей школой опозорил! – кричала Томка. – На нас теперь пальцами показывать будут!

Колька Супников стонал:

– По его вине первое место упустили! Эх!..

– Я этого железа целую тонну могу принести! – горячился Женька Варенцов. – А не несу. Хотя мне тоже победа нужна. Несу, как все, бумагу. Пусть он лучше бумагу попробует собрать. Посмотрел бы я на него.

Даже тихоня Аня Северина, поддавшись общему ажиотажу, вскочила с места и пискнула:

– Я бы с таким человеком в разведку не пошла!

Все настолько гневно осуждали подлог, что было трудно заподозрить в нем кого-либо из присутствующих. Однако самое страшное в том, что этот человек сейчас здесь, среди них. Он слышит призывы о чистосердечном раскаянии и оставляет их без ответа.