Дмитрий Емец - Похищение Пуха

Поняв, что от сапог не отвертеться, папа попытался покуситься на акулу:

– А эта штука? Она занимает в машине отдельное место! Проще впихнуть в машину дополнительных двух Рит, чем одну такую акулу.

Рита попыталась заупрямиться и даже отыскала глазами место, чтобы улечься на пол и подрыгать ногами, но в этот момент Костя стянул кофейную банку с её карандашами, собираясь насыпать туда окуклившихся мух на корм богомолам, и Рите пришлось с воплями за ним гоняться. Ей сразу стало не до акулы.

Собираясь в дорогу, Лепот обнаружил под газовой плитой запылённые весы. Встал на них и наклонился, чтобы посмотреть на результат.

– Восемьдесят килограммов? – невинно поинтересовалась Катя.

Писатель изумлённо уставился на неё. Катя стояла далеко и никак не могла видеть, что показывают весы.

– Восемьдесят один. Откуда ты знаешь?

– Угадала, – таинственно ответила Катя.

На другой день утром папа, Петя и Роман Лепот встали рано и стали загружать в автобус рюкзаки, палатки, клетки. Они выстроились в ряд от ворот до машины и по цепочке передавали вещи друг другу. Когда они закончили погрузку, папа отошёл на пять шагов, посмотрел на автобус и тяжко вздохнул. Загруженный почти до стёкол, автобус лаял, взвизгивал, подпрыгивал, шипел, плескался водой в аквариумах и скрёбся множеством лапок. Из окон торчали зонтики, сачки для бабочек и стрелы монгольского лука. Не верилось, что в автобус смогут ещё втиснуться мама, семеро детей и великий писатель Роман Лепот.

– Есть только одна причина, по которой я сажусь за руль этого бешеного вагончика. Водительское место – единственное, где у тебя никто не будет прыгать на коленях! – сказал папа.

Катя успела застолбить себе почётное место рядом с водителем, однако сильно порадоваться не успела. Чтобы Кате не было очень просторно, мама положила ей в ноги две сумки с продуктами, матрас и пять свернутых одеял, которые захватила на всякий случай. Остальные дети и мама привычно загрузились назад, рассаживаясь между клетками и двумя визжащими собачками Вики, которые то облизывали всех, то визжали, то вываливали языки и от волнения часто-часто дышали.

Лепот, не капризничая, протиснулся на крайнее место заднего ряда, пристегнулся и двумя руками обхватил свой чемодан с колёсиками и выдвижной ручкой.

Последним явился Петя, закрывавший дом и проверявший, чтобы всё было выключено. Он плюхнулся на сиденье у раздвижной двери. Рядом с ним сидел Саша и грустно держал на коленях банку, в которой самка богомола только что отъела самцу голову и теперь, дожёвывая её, размышляла о чём-то извечном женском.

– Никогда не женюсь! Я же только хотел их познакомить! – возмутился Саша.

– Чего ты смотришь? Спасай его скорее! – засуетилась Алёна.

Однако Саша считал, что спасать самца уже поздно.

– Ладно уж. Пусть доедает. Тогда сегодня можно не кормить. А вылупившихся мух мы сможем отдать пауку-волку! – сказал он.

Петя решительно двинул брата бедром и захлопнул двери.

– Чего так долго? Две минуты тебя ждали! – заявила Катя.

– Ну и что? Сейчас ещё мама чего-нибудь забудет! – хладнокровно парировал Петя.

– Нет, ничего не забыла, – мама невольно задумалась, поскольку слова Пети пробудили в ней беспокойство. – Погодите! Надо в холодильник заглянуть! У нас остался недоеденный омлет!

– Нет! Омлета наша машина точно не выдержит! Мы и так уже скребём днищем асфальт! – испугался папа и, тронув автобус, стал пробираться сквозь тугие сплетения винограда и шиповника.

Ехать в переполненном микроавтобусе удовольствие ниже среднего. Маме и папе приходилось проявлять чудеса дипломатии, чтобы уставшие дети не ссорились. Потому что там, где ссорятся двое, вскоре начинают ссориться трое, затем четверо, а потом кто-нибудь обязательно начнёт требовать: «Выпустите меня отсюда! Я пойду пешком! Я не могу слушать этот ор!» И это при том, что до ближайшего населённого пункта километров тридцать.