Анна Устинова - Загадка американского родственника

Размах бедствия был огромен. Шкаф упал на– бок, перекрыв выход в коридор. Дверцы в падении распахнулись. Бюсты великих людей, обгоняя друг друга, посыпались на пол. Многие разбились на мелкие кусочки, а некоторые недосчитались носов, ушей и прочего.

Ученики, разинув как один рты, немо внимали происходящему. Затем оцепенение сменилось ужасом. Теме не повезло больше всех. Потрясенный, он застыл в непосредственной близости к шкафу. Придя немного в себя, он дернулся было к двери, но путь к отступлению перекрыл злосчастный шкаф.

– К директору! – ястребом кинулся на него пожилой учитель литературы.

– Зачем? – упирался мальчик.

– Он еще спрашивает! – тяжело дышал от ярости толстый, лысый Роман Иванович. – Ты, Мартынов, давно уже у меня на примете в качестве аморального типа. А сегодня ты совершил покушение на жизнь и здоровье заслуженного учителя.

Не отпуская несчастного Тему, Роман Иванович хотел выйти с ним вместе из класса, но был немедленно остановлен все тем же шкафом.

– Убрать! – гаркнул он на учеников.

Те покорно кинулись на расчистку прохода.

Урок литературы был действительно сорван. В остальном события развернулись совсем не так, как предполагал Пашков. Директор школы Михаил Петрович догадывался, что Теме Мартынову никак не справиться одному с таким шкафом. Поэтому он лично явился в восьмой «В» выяснять обстоятельства. Пашкова никто не выдал. По общему признанию, просто вдруг захотелось перед уроком литературы передвинуть шкаф на другое место, чтобы бюсты великих людей за стеклом выигрышней смотрелись.

– Ну, сборище, – покачал головой Михаил Петрович. – Еще одна подобная выходка, и весь восьмой «В» будет расформирован по параллельным классам.

Он ушел. Тут раздался звонок на перемену. Ребята с облегчением высыпали в коридор.

– Какой-то ты все-таки недоделанный, Лешка, – буркнул Пашкову Тема.

– Да ладно тебе! – азартно блеснул глазами тот. – Я еще одну штуку придумал. Теперь уж наверняка отлично сработает. Ладно, мне некогда. Жрать хочу.

– Бесполезно, – проводил Олег взглядом несущегося в сторону буфета Лешку.

– Главное, от него держаться подальше, – подхватила Катя.

– Это уж точно, – кивнула головой Таня.

– Говорил же, что сон мой вещий, – все еще не мог отделаться от шока Тема.

– При чем тут твой сон! – отвечала Катя. – Просто с Пашковым вечно одни неприятности.

– Нет, тут сложнее, – стоял на своем Темыч.

– Пошли лучше на математику, – первым услышал звонок Женька.

До конца уроков в классе больше ничего интересного не происходило. Последней у восьмого «В» была в тот день физика. Ребята уже в ожидании звонка складывали вещи в портфели и сумки, когда в класс, запыхавшись, влетела Елена Викторовна.

– Ребята! – поправляя растопыренной пятерней сбившиеся длинные волосы, прокричала она. – Попрошу не расходиться. У меня к вам важное сообщение.

– Приехали, – прошептал с досадой на ухо Женьке Темыч. После перенесенных волнений ему хотелось как можно скорее покинуть школу.

– Да уж, – ответил Женька. – От Ленки быстро никак не отделаешься.

Раньше Елена Викторовна была пионервожатой. Когда же пионерская организация приказала долго жить, бывшая активистка движения юных ленинцев тут же вошла в контакт с Российским демократическим фондом помощи престарелым, одиноким и обездоленным. Елена Викторовна не успокоилась до тех пор, пока наконец-то не основала на базе школы 2001 филиал этой организации.

Едва увидев Ленку на горизонте, школьники стремились ретироваться. Стоило ей столкнуться с кем-то из них нос к носу, как несчастный немедленно получал какое-нибудь поручение. И вот теперь туча бурной общественной деятельности нависла над восьмым «В».

– Ребята! Дело серьезное. Вам очень важно включиться, – выпалила с энтузиазмом Елена Викторовна.

Восьмой «В» замер в напряженном ожидании. Каждый из тридцати ребят знал с самого раннего детства: когда взрослые начинают с тобой говорить подобным образом, ничего приятного это не сулит.

– У нас в школе была учительница Мария Александровна Золотова, – продолжала Елена Викторовна. – Теперь она совсем старенькая. Одна! На пенсии! Без родных и близких! – чуть не захлебывалась от избытка чувств активистка помощи. – Вся ее жизнь беззаветно отдана школе! Мы просто обязаны! Это наш долг! И святое предназначение!

Лицо у Елены Викторовны разрумянилось. Глаза сияли нездешним блеском. Захлебнувшись от переполнявших ее эмоций, она на мгновение умолкла. Перевела дух. Затем куда более деловитым тоном продолжала: