Роберт Харрис - Арти Конан Дойл и Клуб Гробокопателей

Во сне он сам прятался в какой-то пещере от преследования врагов. Где-то вдалеке слышался бой барабанов войны, он становился громче и громче по мере того, как безжалостный враг приближался…

Арти сел в кровати, протирая глаза. Он не сразу осознал по пробуждении, что звук, который он слышал, совершенно реален – барабанный бой всё ещё слышался откуда-то снаружи…

Нет, не барабанный бой, а просто стук шагов по мостовой под окнами. Арти вскочил с постели, бросился к окну и прижался к стеклу носом, вглядываясь в темноту на улице. В слабом свете ближайшего фонаря он различил фигуру мужчины, выходящего из тумана. Бледный и встревоженный человек выглядел так, будто за ним по пятам гнался дьявол.

Арти узнал их квартиранта Бенджамина Уоррена.

Светильник у кровати едва мигал. Арти подхватил его, досадуя на то, что почти всё масло прогорело, пока он спал. Мальчик поспешил выйти в узкий коридор, освещая себе путь. Подняв светильник над головой, он рассмотрел циферблат часов на каминной полке, видневшийся сквозь открытую дверь гостиной. Стрелки показывали без пяти минут час.

Что за тёмные делишки творит этот Уоррен в такое время ночи?

Несколько месяцев назад старшую сестру Арти, Анетту, отправили учиться в школу-пансион во Франции – в ту самую школу, где в бытность девочкой училась их мама. Арти надеялся, что теперь его переселят в комнату Анетты, более просторную и удобную. Однако вместо этого мама решила сдать свободную комнату студенту медицинской школы.

– Лишние деньги нам сейчас не помешают, – объяснила она своему разочарованному сыну. – К тому же очень удобно иметь под рукой доктора, когда вокруг бродят все эти зимние болезни.

– Доктора? – помнится, фыркнул тогда Арти. – Он же просто студент.

– Студент-медик, – поправила его мать. – И с каждым днём он учится лечить людей всё лучше и лучше.

Входная дверь отворилась, жилец вошёл в прихожую и начал, тяжело дыша, подниматься по лестнице. Дверь за собой он закрыл тихо, чтобы никто не услышал, и прямо-таки подпрыгнул на месте, наткнувшись на Арти.

– А, это ты, – выдохнул он с облегчением. – На миг мне показалось, что я вижу привидение.

И впрямь, Арти держал светильник под подбородком так, что на его лицо ложились зловещие тени.

– А с чего бы это привидениям вас преследовать, мистер Уоррен? Разве вы в чём-то перед ними провинились?

– Нет, конечно же, нет, – Уоррен ответил слишком быстро, чтобы его слова прозвучали убедительно. – Я ничего подобного не имел в виду, это просто такое выражение. И, пожалуйста, говори потише, мы же не хотим перебудить весь дом, верно?

– Не хотим, – громким шёпотом согласился Арти. – Ясное дело, мы не хотим, чтобы кто-нибудь узнал о ваших подозрительных делах.

Уоррен поморщился, потом выдавил улыбку.

– Ты, конечно же, шутишь. Кстати, какими подозрительными делами занят ты сам, мой мальчик, если ещё не спишь в час ночи?

– Я просто услышал, что кто-то бежит по улице. Думал, может, это заключённый сбежал из тюрьмы или взломщик удирает от погони.

Уоррен издал нервный смешок.

– Ох, Арти, ну и воображение у тебя. Тебе давно пора спать и смотреть свои сны о пиратах и принцессах.

Он протиснулся мимо Арти и вошёл в свою комнату. Но прежде чем захлопнуть за собой дверь, бросил через плечо виноватый взгляд.

Арти постоял перед его дверью ещё пару минут, размышляя. Сомнений не было: их жилец замешан в чём-то подозрительном. У него есть какая-то зловещая тайна.

В доме было холодно, и Арти не скоро смог снова заснуть. Поэтому с утра он проснулся поздно, не желая выбираться из тёплой постели. Он слышал, как две его младшие сестрёнки встали и вышли в школу. Но сам поднялся, только когда из кухни донёсся запах тёплой овсянки.

Мальчик быстро оделся и спустился в кухню в поисках завтрака. Мать стояла у плиты и размешивала овсяную кашу в кастрюльке. Попробовав овсянку с ложки, она добавила в неё ещё немного молока.

– Встал, наконец? – обратилась она к сыну, который уселся за стол, потирая сонные глаза.

– Я плохо спал, потому что мне снились сны, – сообщил тот.

– Что за ерунду ты говоришь! – Голубые глаза мамы недоверчиво блеснули. – Если человеку снятся сны, это само по себе значит, что он спит.

– Ну, бывают такие яркие сны, что от них просыпаешься и не можешь опять уснуть, разве ты не знаешь?