Наталия Кузнецова: Крылатое приключение

– Всего хорошего, – доброжелательно кивнул головой парень с соколом.

Лешка молча шла по тротуару, сосредоточенно глядя себе под ноги, и о чем-то думала. И вдруг, нахмурив брови, воскликнула:

– Ну как все странно! Ну очень странно! Просто мистика какая-то!

– О чем ты? – удивился Артем, и Лешка пояснила:

– А вот о чем. Мы бессчетное количество раз ходили по Москве и соколов нигде не встречали и ничего про них не слышали. А как только у нас завелся свой, то на каждом шагу мы что-нибудь слышим о них или видим.

В ответ Артем лишь покачал головой:

– Никакая это не мистика. Вспомни, разве ты этого парня с соколом прежде не видела? Мы тут недели две назад проходили, а он шел навстречу.

Лешка задумалась:

– Что-то припоминаю.

– Вот-вот. Он тут постоянно ходит или стоит, а может, носил своего сокола к ветеринару. Но только тебя тогда такие птицы не интересовали, тебе и в голову не пришло задержать на нем взгляд и подойти поближе. И про то, что купола церквей и аэродромы охраняют хищные птицы, ты тоже слышала раньше, верно? Но только теперь стала замечать подобную информацию, потому что она коснулась лично тебя.

И Лешка с ним согласилась:

– Ты, пожалуй, прав.

– Ромка бы на это ответил: «Я всегда прав», – улыбнулся Артем.

Дойдя до подземного перехода, Лешка в последний раз оглянулась на парня по имени Ярослав. Какие-то прохожие, скорее всего, иностранцы, фотографировались с его соколом, а настырного Сыча рядом уже не было. Неожиданно для самой себя Лешка воскликнула: «Подождите минуточку, я сейчас вернусь!» А сама побежала назад к ресторану. Она дождалась, пока туристы уйдут, и закидала владельца сокола вопросами:

– Ярослав, а кто такой Сыч? Ты давно его знаешь? Стоит ли отдавать ему сокола? Он правда передаст его настоящим охотникам?

Ярослав невесело усмехнулся:

– Сыч-то? Не думаю. Я с ним мало знаком, но ребята говорят, что он таксидермист. Правда, сам он это отрицает, но я уверен, что так оно и есть.

И без того огромные Лешкины глаза округлились и сделались еще больше.

– Что?! Ты хочешь сказать, что Сыч убивает птиц, чтобы делать из них чучела? Как ты об этом узнал?

– Ну, как-то Джой, – Ярослав погладил своего сокола по крылу, – заболел, причем очень сильно. Я даже боялся, что не выживет. А Сыч случайно, а быть может, и намеренно со мной встретился и стал уговаривать продать ему птицу. «Зачем тебе больной сокол?» – спрашиваю. А он отвечал, что вылечит его, а чем и как – объяснить не сумел. Тут до меня и дошло, зачем Джой ему на самом деле нужен. Какой-нибудь коллекционер заказал ему чучело сокола для своего загородного дома, вот он и старался.

После этих слов Лешка пришла в еще большее негодование:

– Какой же мерзостью он занимается! Зачем теперь-то, в наше время, делать чучела, когда можно создавать виртуальных животных и птиц? То-то он мне таким противным показался. Зря я ему дала свой телефон.

– Ничего страшного, Сыч парень трусливый. Позвонит, дай ему от ворот поворот, он и отстанет.

– Так я и сделаю, – решила Лешка.

Ромка встретил друзей с красными от усталости глазами, но весьма довольный. Все то время, пока ребята гуляли по Москве, он провел у компьютера и теперь спешил поделиться информацией. Он прямо-таки захлебывался от восторга.

– Вы себе не представляете, сколько я всего узнал! И про охоту, и про то, как сшить для сокола клобук и перчатку, сделать шесток и все остальное, и как его тренировать. Оказывается, соколиная охота зародилась еще пять тысяч лет назад в Индии! В средневековой Европе ею увлекались и короли, и простолюдины. Даже существовал специальный табель о рангах, предписывающий, кому и с какой птицей охотиться. А в Англии в те времена воровство или убийство чужого сокола каралось смертной казнью. И на Руси все князья и цари тоже любили такую охоту, а при Иване Грозном даже дорожную подать с купцов брали голубями для соколов.

– Понятно, – сказала Лешка, собираясь пройти к себе в комнату, чтобы переодеться с дороги. Но брат схватил ее за локоть и притянул к компьютеру.

– Нет, не уходи, а послушай, что я еще знаю. – Не выпуская ее руки, Ромка повернулся к монитору и скороговоркой прочел: – У всех народов сокол был символом высокородного происхождения и роскоши. В сознании подданных обладатель сокола признавался правителем земли и людей. Самым великим царем-сокольником считается представитель великой династии Гогенштауфенов король Фридрих Второй, описавший искусство охоты с птицами. Его книга с таким названием до сих пор пользуется успехом. А вторым по значимости царем-охотником называют нашего Алексея Михайловича по прозвищу Тишайший, отца Петра Первого. «Птичьей потехе» Алексей Михайлович предавался часто в ущерб государственным делам. Кроме специальных выездов он охотился даже по пути на богомолье, а в своих любимых местах основал дорожные дворцы и загородные резиденции. Также Алексей Михайлович создал свод уставов соколиной службы, вошедший в классику древнерусской литературы. Его «Урядник сокольничего пути» живет уже пятый век. В наши дни соколиная охота во всем мире переживает период возрождения, как на Ближнем Востоке, так и в Америке.