Баккаларио Пьердоменико - Синий. Сапфировая загадка

Бина снова кашлянула, но в этот раз её невидимые стрелы были направлены на мужа, который тотчас выпрямился на стуле и сказал:

– Но сначала, конечно, причина, по которой все мы – или, по крайней мере, большая часть из нас, – собрались сегодня здесь на торжественный ужин в лучших семейных традициях, – он бросил косой взгляд на голову старшей дочери, украшенную мешковатым беретом, явно не входившим в семейные традиции.

– Папа! – вспыхнула Имоджен.

– А именно: наконец пришёл… жёлтый конверт!

Взгляды присутствующих опустились на лежащий посередине стола жёлтый прямоугольник и затейливый вопросительный знак на нём.

И тогда господин Интригио с деланной невозмутимостью его открыл.

Ласло прочитал послание из жёлтого конверта с излишне равнодушным видом – с таким видом игрок в покер перебирает свои карты. Мускулы у него на лице оставались неподвижными и не выдавали ровным счётом никаких эмоций. Закончив, он сложил письмо и довольно улыбнулся.

Младшие члены семьи от нетерпения не могли усидеть на стульях, и Ласло ещё некоторое время наслаждался этим зрелищем.

– Ну и? – наконец спросила Зельда.

– Что «ну и», дорогая?

– Ну и куда мы едем? – отозвался Маркус, взбудораженный услышанным.

– Твой вопрос, сынок, предполагает, что вы тоже рассчитываете войти в состав экспедиции.

– Мы уже большие! – хором воскликнули брат и сестра.

Имоджен на противоположной стороне стола удивлённо округлила глаза и фыркнула, откинув голову назад.

– Ну разумеется! На этот раз и вы в деле, лилипуты, – проговорила она.

– Сама ты лилипут! – ответила средняя сестра. – Напомню, что я должна была ехать уже в прошлый раз, но у меня была сломана рука!

– А я не мог поехать из-за этого нелепого правила полных десяти лет, – хмуро прибавил Маркус.

– Не такое уж оно и нелепое, дорогой… – негромко заметила Бина. – Напомню тебе, что Саше Интригину было девять лет и одиннадцать месяцев, когда другой наш предок в Петербурге позволил ему поиграть со своими письменными принадлежностями и печатями…

– И на следующий день царь готов был объявить войну дюжине государств – знаю, знаю… Вы тысячу раз мне это рассказывали! – фыркнул Маркус.

– Ах, Тибо! Мы заждались! – просиял Ласло, когда в глубине зала показался дворецкий с огромной серебряной супницей в руках.

Он подошел к Бине, с лёгким поклоном открыл перед ней супницу и дождался, когда она нальёт себе супа. Ласло проследил, чтобы все тарелки были наполнены дымящимся супом и после того, как Тибо вышел из зала, объявил:

– А теперь, домочадцы, к делу. Дети, куда бы вам хотелось отправиться в ходе своей первой экспедиции?

– В Антарктиду!

– В леса Амазонки!

– Хороший выбор, но не в этот раз. Хотите знать, где состоится ваше официальное боевое крещение?

– ГДЕ? ПАПА, СКАЖИ! – в один голос закричали дети.

– В Париже! – торжествующе объявил Ласло. – Требуется помощь одному нашему старому другу, ювелиру Альфонсу Жезекелю Третьему.

Маркус и Зельда, потеряв дар речи, уставились в свои отражения в серебряном подносе.

– Если кто-то не в курсе, – продолжил Ласло, – это последний из членов династии Жезекелей, издавна сотрудничающих с семьёй Интригио. Искусные мастера, создавшие большую часть наших специальных украшений…

– И твои запонки, папа?

– Да, мои запонки в том числе.

– А что случилось с дорогим Жезекелем? – спросила Бина.

Перед тем, как ответить, Ласло на мгновение сдвинул усики ёлочкой:

– То, что обычно случается с ювелирами: кто-то сумел выкрасть у него самый дорогой экземпляр коллекции. Такой дорогой, что ему теперь впору закрывать лавочку…

– Если только кто-нибудь другой не сумеет вернуть похищенное, верно? – возбуждённо предположил Маркус.

– Разумеется. Поэтому тетя Эдна нас и позвала, – отозвалась Зельда.

– «Расследования и тайные поручения с 1366 года», – продекламировала Бина старинный девиз семьи. Старинный или, быть может, выдуманный с нуля несколько лет назад. Когда речь шла об Интригио, подобные вещи всегда были окутаны густым покровом тайны!

Ласло дал всем выговориться. Когда он заметил, что Имоджен, словно вросшая в стул, не произнесла ни слова, то снова подал голос:

– Имми? Всё в порядке? У тебя не самый радостный вид.

– Возможно, потому, что я не рада, папа, – ответила старшая дочка, помешивая суп ложкой.

– Но ведь… мы едем в Париж! Расследовать новое дело! – возразил синьор Интригио, недоумённо подняв брови.