Анна Устинова - Загадка исчезнувшего друга

– В учительскую.

Марат взял согнувшегося пополам литератора под руки. Моя Длина схватила стул за ножки. Так он хотя бы не бил учителя на ходу по ногам и по спине. Издали можно было подумать, что Школьникова и Ахметов сопровождают какую-то венценосную особу со шлейфом.

– Вперед, – изрек Роман Иванович, и они, семеня, тронулись в путь.

В это время по коридору шли директор две тысячи первой школы, Михаил Петрович, и его доблестный заместитель по хозяйственной части, Арсений Владимирович. Увидав причудливую процессию, оба остановились.

– Роман Иванович! – в полном недоумении воззрился директор школы на полусогнутого литератора. – Что с вами? Радикулит?

– Стул, – прохрипел учитель.

– Стул мы видим, – мигом оценил обстановку бывший кадровый офицер Арсений Владимирович. – Но зачем вам понадобилось его на спине носить?

– Он прилип, – пояснила Моя Длина.

– Совсем прилип, – добавил Марат Ахметов. – Не оторвешь. Можете сами попробовать.

– А ну, – отодвинул Мою Длину доблестный заместитель директора.

Он дернул за стул. Роман Иванович покачнулся. Брюки предательски затрещали.

– Осторожней! – в последний момент подхватил литератора Ахметов. – Вы же его так уроните.

– Не отлипает, Петрович, – обратился к своему непосредственному начальнику Арсений Владимирович.

– Дела-а, – поскреб пятерней затылок директор. – Где ж ты, Роман Иванович, такой стул зловредный нашел?

– В кабинете химии, – по-детски обиженным тоном пробасил литератор. – Помогите мне сесть. Спина устала.

И он с помощью Школьниковой и Ахметова опустился все на тот же злополучный стул, который, можно сказать, уже почти стал его неотъемлемой частью.

– Роман Иванович, а если и впрямь к телу прилипнет? – вновь предостерегла Школьникова.

– Раз до сих пор не прилип, то, может, вообще не прилипнет, – обреченно махнул рукой литератор.

– Если стул из химического, то можешь и прилипнуть, – возразил Арсений Владимирович. – Наверное, Алевтина Борисовна что-нибудь пролила.

– Случайно, – выразительно косясь на Ахметова и Мою Длину, счел своим долгом добавить директор школы.

– Вот и Пашков то же самое говорит, – вспомнились Лешкины слова Ахметову.

– Пашков? – мигом насторожились директор и заместитель директора. – Опять эти «бешники».

– Пашков ни при чем, – тут же вступилась Школьникова.

– Он всегда ни при чем, – с сомнением покачал головой Арсений Владимирович.

Уж ему-то, а впрочем, и всем в две тысячи первой было известно: Лешкину голову чуть ли не с первого класса переполняли заманчивые, но очень рискованные замыслы. Перед тем как осуществить их, Лешка производил скрупулезные расчеты, благодаря которым все должно было пройти без сучка и задоринки. Однако неумолимая жизнь вносила свои поправки. В результате от Лешкиных экспериментов страдали ни в чем не повинные учителя и ученики родной школы, а порой и жители Сухаревской площади и окрестностей.

Именно благодаря Лешке не так давно рухнула стена в директорском кабинете. Напрочь забились стоки бассейна, в который питомцев две тысячи первой возили сдавать зачеты по плаванию. Пострадал лимузин одного бизнесмена, на крышу которого приземлилась самодельная ракетная установка, изобретенная и запущенная Лешкой совместно с младшим братом-погодкой Сашком. Историй случалось много. Знаменитый нейрохирург Пашков-старший уверял, что почти весь заработок тратит на возмещение ущерба, нанесенного сыновьями различным организациям и частным лицам. Лешку постоянно подвергали наказаниям и длительным домашним арестам. Однако он не унывал. По его словам, даже у самых великих людей случались неудачи. Поэтому, не успев потерпеть очередное фиаско, неутомимый Пашков уже вынашивал новые планы. Словом, не было ничего удивительного, что Михаил Петрович и Арсений Владимирович немедленно заподозрили Лешку.

– Если не Алевтина Борисовна что-нибудь пролила, – продолжал доблестный заместитель по хозяйственной части, – то точно, Пашков. Никому другому в их классе такого в голову не придет, – даже с некоторым уважением добавил он. – Это ж надо так крепко приклеить.

– Ты, конечно, Арсений Владимирович, хотел сказать, что никому больше такого безобразия в голову не придет, – счел своим долгом расставить правильные акценты Михаил Петрович.

– Пашков ни при чем, – вновь повторила Моя Длина, однако на сей раз в ее голосе не слышалось прежней уверенности. «Неужели и впрямь Ребенок? – пронеслось у нее в голове. – Но когда он успел? Мы же все вместе в химический кабинет вошли».