Сэм Сэджман - Ограбление в «Шотландском соколе»

– Кыш! – дёрнул ногой отец. – Разносите тут заразу.

Хол нахмурился, но тут же и ухмыльнулся. После чего отщипнул от своего бутерброда хлебную корочку и бросил тайком под стол. Склонившись, он начал наблюдать, как голуби тут же затеяли возню, норовя эту корочку умыкнуть. Один наконец завладел добычей и побежал прочь, но тут же наткнулся на чьи-то туфли, которые остановились возле стола. Это были дорогие спортивные туфли из чёрной замши с тремя белыми полосками. Их касались элегантные лёгкие светло-коричневые брюки с идеальными стрелками. Свершилось! Дядя Нэт прибыл.

Заскрипели, отъехав, стулья.

– Нэт, наконец-то! – воскликнула мать, тяжело вставая из-за стола, чтобы обнять своего старшего брата.

– Осторожно, Беверли, не виси на мне, – улыбнулся брат, целую сестру в щёку. – Ты меня уронишь, а сама ненароком родишь. Ещё не? Ну и молодец! Как ты?

– Ничего, – улыбнулась Беверли, быстро взглянув на сына. – Всё хорошо. Всё идёт по плану.

– Здравствуй, Натаниэль. – Отец тепло поприветствовал своего шурина. – Ты почти не опоздал. Мы очень благодарны тебе, что ты берёшь Харрисона с собой. Ты очень нас выручаешь.

Услышав, как его называют Харрисоном, Хол перевёл взгляд на отца. Отец редко это делал – и всегда, когда выражал досаду и недовольство. Хол не возражал. Всё равно формальное имя Харрисон вскоре обязательно сократится до короткого Хол. Пусть такой переход звучит слегка странно, но ведь и дядя Натаниэль постоянно сокращается до дяди Нэта. Тут есть даже что-то общее между ними. Но только это.

А вот между отцом и дядей не было ничего общего вообще. Они даже внешне выглядели принципиально по-разному. Если фигура отца была мягкой и как бы обтекаемой, состоящей, казалось, из одних лишь окружностей и овалов, начиная от лысеющей головы и заканчивая вполне заметным пивным животиком, то дядя Нэт, напротив, состоял исключительно из одних лишь острых углов и прямых линий. Круглыми у него были только толстые роговые очки на носу, сквозь которые он, щурясь, смотрел на Хола.

– Ну что, приятель, пора нам познакомиться поближе, как ты считаешь? – Он протянул племяннику руку. – Давно мы не виделись. С прошлого Рождества ты, однако, вырос. Готов к путешествию на поезде, который потащит за собой самый настоящий паровоз?

Хол задумчиво кивнул головой и молча пожал дяде руку. Даже по принуждению он не смог бы из себя выдавить, что он в полном восторге от предстоящей поездки. Это было бы ложью. Путешествие в Шотландию и обратно на самом медленном в мире поезде трудно будет назвать самым захватывающим приключением в его жизни.

– Значит, ты не жалеешь, что берёшь Хола с собой? – на всякий случай удостоверилась мать, поспешно натягивая на сына его рюкзак. – Я предупредила его, что он не должен мешать тебе в дороге работать.

Да, дядя Нэт работал и в дороге. Потому что он был всё время в дороге. Он был писателем-путешественником. Это такая профессия – ездить, а потом описывать, что ты видел, о чём подумал, какие интересные факты вдруг вспомнились. Получается книга-путеводитель. Дядя был автором уже многих таких книг. Вот и эта поездка на ретропоезде была частью его профессии. Лишь на этот раз он согласился взять с собой сына своей сестры, которая должна была буквально завтра ложиться в больницу, чтобы родить ребёнка.

– Не волнуйся, Беверли, – сказал дядя Нэт, обнимая сестру на прощание. – Думай о ребёнке и больше ни о чём другом. Надеюсь, когда мы встретимся снова, а это случится через четыре дня, то вас будет уже трое. Правда, Хол?

– Да, – буркнул Хол. Ему трудно было представить, что через четыре дня на таком же вокзале их будут встречать папа, мама и эта… сестрица.

– Всё будет хорошо, мой мальчик. – Мама с трудом нагнулась и влажно поцеловала сына. – Не беспокойся за нас. Папа за мной приглядит. А вот это тебе от меня. Талисман. Он принадлежал ещё твоему дедушке. Это иконка святого Христофора, покровителя всех путешествующих.

Она расстегнула на себе серебряную цепочку, сняла круглый медальон и повесила его на шею сына. Он ощупал пальцами серебряный кружок, заранее зная, что на нём изображён бородатый человек в рубище, с деревянным посохом в руке и ребёнком на плечах.

– Мам, но зачем ты мне это даёшь? А вдруг тебе самой пригодится?

– Вернёшь, когда сам вернёшься, а мне так будет спокойнее, – ответила мать. Потом одёрнула на нём жёлтую толстовку, расправила ворот и заправила капюшон под рюкзак. Погладила по голове. – Ты ведь будешь хорошо вести себя с дядей Нэтом?