Елена Усачева - Мёртвая свадьба

Иллюстрация на обложке Евгении Кобозевой

Во внутреннем оформлении использованы иллюстрации:

© CGforStock, Vertyr, oksart1, bwx /Shutterstock.com

Используется по лицензии от Shutterstock.com

В коллаже на форзаце и нахзаце использована иллюстрация:

© Mia Stendal / Shutterstock.com

Используется по лицензии от Shutterstock.com

© Усачёва Е., 2021

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2022

В каждой деревне есть традиции. Где-то по утрам у колодца ледяной водой обливаются. Где-то по ночам в бане страшные истории рассказывают.

Была своя традиция и в заонежском селе Великая Губа. Звали её Толик. Ещё только первые петухи отпели, ещё только солнце коснулось пыльного листа герани на подоконнике, а его лохматая голова уже мелькала в окнах домов местных жителей. А как мелькнула она, так и хозяин головы вместе с ней появлялся на пороге комнаты. Оглядывал деловым взглядом пространство, хитро прищуривался и начинал:

– А у Катьки уже завтракают.

– Иди отсюда, – бурчали из-под подушки. Или из-под одеяла. А иногда и из щели между кроватью и стеной. Всё зависело от того, куда обитатель комнаты успевал спрятаться. Но от Толика так просто не утечёшь.

– Прикинь, теть Валя сырников нажарила. Вкуснотища! – говорил Толик и хлопал себя по впалому животу. Много сырников туда явно не попало. Если вообще хоть один достался.

– Ну и что? – ещё сопротивлялся как будто бы спящий, но на самом деле проснувшийся Игорёк Григорьев, – а в это утро Толик забежал сначала именно к нему.

– Катька и так толстая, – протянул Толик и широко улыбнулся. – Куда ей?

Игорёк обречённо сел в кровати.

– Отвали, а?

– А ещё, – Толик облокотился о косяк двери, – корова у баб Ариши охромела.

– И чего? – зевал и чесался проснувшийся.

– Отстанет от стада. Искать её потом. А кого пошлют? – развёл руками Толик. – А кого надо, того и пошлют.

Игорёк покосился недовольно. У баб Ариши самое вкусное молоко, брали по очереди, и как раз сегодня его очередь подходила. Ещё нескладное со сна тело залезло под кровать в поисках шлёпанцев.

– А водички у тебя нету? – снова почесал свой тощий живот Толик. – Пить хочется, удержу нет.

– В чайнике, – отозвался из-под кровати Игорёк.

Было слышно, как булькнула вода, как звякнула кружка. А потом соломенная голова Толика мелькнула вдоль парадных окон дома и исчезла.

Через какое-то время – с часами никто не стоял и за Толиком преданно не бегал, но село Великая Губа большое, поэтому от одного нужного дома до другого за пять минут точно не дойдёшь, да и за десять можно не добраться, а если талант проявить, так и все полчаса станешь круги нарезать, – так вот через какое-то время Толик оказался около следующего дома. И всё по традиции: сначала голова в окне, потом персона на пороге.

– Вы ещё спите? – протянул он, и сквозь его лохматые волосы пробилось раннее солнце, заглянувшее в дверной проём поверх соломенной макушки. – А у Григорьевых уже встали. Мать бутерброды строгает.

– Зачем? – донёсся из-под одеяла вопрос.

– Так он идёт сегодня баб Аришину корову ловить.

– Зачем? – не утруждала себя разнообразием вопросов спящая, а на самом деле уже никакая не спящая Сонька.

– Так она охромела, может отстать.

– Было бы где отставать, – фыркнула Сонька и бодро перевернулась на другой бок, заставив пружины скрипеть, а тело подпрыгивать. – Коровы дальше берега не ходят.

– Ну, – поддакнул Толик и, сменив опорную ногу с левой на правую, привалился к косяку. – А новеньких видела?

– Кто там ещё? – зевнула Сонька, сквозь слипающиеся ресницы глядя на пыльное окно, в которое уже билась трудолюбивая муха.

– Так к бабе Свете приехали. Они вчера у магазина стояли.

– Парни?

– Кажись, сёстры. Одна высокая, другая младшая.

Сонька фыркнула и потянула одеяло на голову.

– Видела. Они уже два дня тут. С чего ты взял, что это сёстры?

– Так похожи.

– Что? – разлепила глаза Сонька. – Где ж похожи, если одна дылда, а другая коротышка. На одну без слёз не взглянешь, а вторая ничего.