Алексей Биргер - Чеки серии «Д»

— Куда? — в один голос спросили друзья.

— По жизни. Жизнь, она, при всем при том, большая и хорошая.

И они пошли со стройки — «по жизни», в чудесный майский вечер, подступающий к ним.

— И что было дальше? — спросили мы с Ванькой у отца и Богатикова.

— Дальше?.. — Богатиков прищурился, вспоминая. Он так и встряхивал в руке игральные кости, но все не находил времени их бросить. — Димкин отец после этой истории лишил Димку его лаборатории. Директриса, получив «телегу», собрала общешкольное собрание — этакое показательное судилище устроила — и Димку на две недели исключили из пионеров, и занесение в личное дело ему вломили. Видно, из-за этой отметки в личном деле его сперва и не выпускали за границу вместе с хором. Лишь потом… Что еще? Седой стал офицером. Последние известия о нем были, что он погиб в Афганистане. Свою роту вытаскивал из окружения. Говорят, он спас жизни своих солдат, ценой собственной, и был посмертно к Герою Союза представлен…

— Про Седого я им рассказывал, — заметил отец.

— А я не верю, что Седой погиб! — вырвалось у меня.

— Никто не верит, из тех, кто его знал, — кивнул отец. — Такие ребята не погибают…

— Это да… — вздохнул Богатиков. — Но сколько ж лет прошло, другая жизнь… — он, наконец, бросил кубики. — Куда это я попал? Ага, я захватил город, неподалеку от которого находится испанская эскадра, готовая высадить десант, чтобы этот город освободить… Либо запереться за стенами города и пропустить три хода, либо… Фиг вам! Я знаю, что я сделаю. Я приму бой на мелководье. Мои пираты будут стоять по колено в воде — этого достаточно, чтобы встретить шлюпки и напасть с палашами и пистолетами на испанский десант, не давая ему высадиться и топя испанцев, в их тяжелых кирасах, как щенят…

И он продекламировал:

Богатиков рассмеялся.

— Теперь я смогу, став старичком, говорить, что все это неправда, все это не обо мне. И с царем Леонидом я вместе — с царем огромного лесного царства, — шутливый поклон отцу, — а теперь, когда я отобьюсь от испанской эскадры, то смело смогу утверждать, что сражался, рубя палашом, по колено в соленом болоте, и ни на пядь не отступил!.. Что мне надо сделать?

— Три раза кинуть кубики, — подсказал я. — И, если вы выкинете нужную силу ветра и течения, то с испанцами справитесь. А если нет, придется покидать город.

— Что ж, кидаю, — заявил Богатиков.

— А потом про этих валютчиков вы ничего больше не слышали? — с любопытством спросил Ванька.

— В общем, нет, — ответил отец. — То есть, через некоторое время в газетах появились репортажи об аресте крупной банды валютчиков и о суде над ними — и мы предположили, что это те самые, «наши». Став постарше и научившись лучше сопоставлять и соображать, мы пришли к выводу, что все тогда сложилось очень удачно для полковника. Как раз в то время вышло строгое постановление ЦК о необходимости усиления борьбы со спекулянтами валютой и с незаконными финансовыми махинациями, и позарез требовалась «крупная банда», над которой можно было бы устроить показательный процесс, чтобы показать, как здорово и оперативно постановление проводится в жизнь. Так что друг полковника, попавший на службу в КГБ, сделал, можно сказать, настоящий подарок своим сослуживцам, предельно своевременно подсунув им подходящую банду. Одно могу сказать: Седого никуда не вызывали как свидетеля, не таскали ни на допросы, ни в суд, и Юркины родители никогда ничего не узнали. Полковник и другие участники событий сдержали свое обещание, устроив все так, чтобы дальнейшее потекло мимо нас, стороной. Самым пострадавшим оказался Димка. Да и то, пострадал он не смертельно.

— Но тогда и я кой-чего не понимаю, — сказала мама. — Если была магнитофонная запись, ставшая одной из важнейших улик, то суду необходимо было объяснить, где и как эта запись была сделана. Разве из-за этой записи вас не привлекли, не пригласили давать показания?..

— Да что ты! — рассмеялся отец. — Тогда была тысяча способов, позволяющих не объяснять происхождение записи. Скажем, представитель «органов» выступает с заявлением, что оглашение сведений может повредить расследованию дел, которые ещё находятся в разработке. Или что запись сделана важным информатором, которого нельзя раскрывать, в интересах дальнейшей оперативной работы…