Валентина Осколкова - Семнадцать мгновений июня

Мгновение второе

К булочной я подошёл, когда часы у меня на запястье показывали без минуты десять.

Лиза меня уже поджидала, нетерпеливо грызя бублик. Оглядев её с ног до головы, я поневоле отметил удивительное преображение девчачьей фигуры в мальчишескую – и как только сумела-то? – и выдал печальное:

– М-да.

– Что? – тут же насторожилась Лиза, тоже рассматривая своё отражение в витрине. За ночь она ещё больше осипла. – Что-то не так?

Я вздохнул и принялся объяснять, что, хотя бежевая рубашка в розовую клетку очень мила, это я и в прошлую встречу оценил, но – никогда бы такую не надел, и ровно та же ситуация с джинсами-клёш, да и с белой бейсболкой, если честно, тоже. Безусловно, попытки Лизы найти в своём гардеробе что-нибудь мальчуковое были мне понятны, но поскольку речь шла о том, чтобы Лизе сыграть именно меня, а не абстрактного «Васю Пупкина», её вариант никуда не годился.

Да никакой вариант не годился, но не мог же я отбросить планы погулять с Дасей и тащиться к Арабу!

Если что – я потом всё Арабу объясню. Но не сегодня, не сегодня.

Нам с Лизой пришлось отправляться ко мне домой и долго рыться в гардеробе. Основная проблема заключалась в том, что если разница в росте была не столь принципиальной, то ширина плеч уже по меньшей мере сказывалась. По счастью, мои старые вещи остались в целости и сохранности в пыльном чемодане на шкафу, и вот они-то и пошли в ход.

Рассматривая самого себя, лохматого, в моей старой любимой чёрной футболке с «весёлым Роджером», неимоверно модных когда-то брюках-шортах цвета хаки и чёрных кедах, в которых я щеголял лет в тринадцать и не успел сносить до дыр просто потому, что в тот год у меня внезапно выросла нога, – я не знал, плакать мне или смеяться. Это и вправду был я, только капельку помладше.

Машина времени. Зеркало. Брат-близнец… или глупый маскарад? Я никак не могу определиться.

Впрочем, на тот момент мы с Арабом не виделись уже около полугода, да и предыдущий наш разговор был совсем мимолётен, так что могло и сойти.

– Ну как? – нетерпеливо спросил «я-младший», аккуратно сгребая ногой в кучу ту одежду, которая по некоторым причинам не подошла.

– Неплохо, – оценил я. – Впору мне в психушку ложиться. Раздвоение личности – налицо…

– Так у меня получится?

Я спохватился:

– Голос! Голос у меня всё-таки ниже. Не забывай.

Лиза сначала пыталась басить, потом чихнула, вытащила из кармана брюк огромный, с её точки зрения, мужской носовой платок, высморкалась, после чего расхохоталась и долго не могла успокоиться. Впрочем, от простуды тут как раз и вышел толк, ведь когда у человека больной, осипший голос, никто не будет удивляться, что он звучит «как-то не так»!

Следующей проблемой стала походка, но как только Лиза сообразила при ходьбе чуть пружинить и «переваливаться, как беременная гусыня», из неё вышел отличный пацан, с двух шагов не отличить. Все эти тонкости и особенности ей давались удивительно легко.

Бесенята в её глазах потирали лапки в предвкушении.

– Так. Араба я последний раз видел зимой, на каникулах. Знаем друг друга года три, познакомились, когда он мне ролики чинил. Если скажет что-то о прошлом – пожимай плечами, у меня память на события так себе, и это все знают, – наставлял я. – Вообще, говори поменьше, авось сойдёт… А, да! Если спросит что-то о родителях – хмурься и отводи взгляд. Тема неприятная.

– А что с ними?

– В процессе развода. Уже лет пять, – отрезал я, отводя взгляд. Поймал себя на этом и невольно улыбнулся: – В общем, примерно как я сейчас. И следи, – поспешно сменил я тему, – в каком роде о себе говоришь. «Я пошёл», «я подумал»… И звать тебя не Лизой.

– А Мишей?

– Редко. Чаще всего Холин. Иногда Михаил, Миха… Вряд ли у Араба кто-то тебе встретится, ну, из тех, кто меня знает. Разве что Саня-Шумахер – мой друг, брюнет такой чубастый… Да, и ещё, если Араб будет спрашивать, скажи, что вернулся я, то есть ты, позавчера вечером… Так, что ещё может быть? – Я потеребил мочку уха, и Лиза, внимательно глядя на меня, повторила мой жест. Это было правильно. – А, вот, вспомнил. Ты пиво – пьёшь?

Лиза изумлённо замотала головой.

Хорошая девочка…

– Ну и правильно, гадость та ещё. Но на всякий случай запомни, что светлое я не люблю…

Я снова задумался, оглядывая своё «отражение».

Вышло у нас с Лизой общими стараниями так похоже, что голова шла кругом. Меня настигла ещё одна мысль, и я её поторопился озвучить, пока не забыл: