Бенедикт Вебер - Футбольный скандал

– Мерлин, поторопись! – крикнул Тео Фельдманн. – Сейчас начнётся «Спортивное обозрение».

– Иду! – отозвался Мерлин и вместе с Хуго последовал за отцом в гостиную.

Для Дорис Фельдманн было загадкой, зачем смотреть по телевизору повторение матча, если ты только что посмотрел игру вживую.

– Разве это не скучно? – спросила она. – Вы же уже знаете результат.

– На стадионе всё происходит слишком быстро, – объяснил ей Тео. Он уселся в огромное кресло и взял в руки пульт. – А здесь в конце можно будет посмотреть самые важные моменты в замедленном темпе.

– У них теперь есть и суперзамедленный показ, – добавил Мерлин. – Это фактически ещё более замедленная медленная съёмка.

– Ну, если честно... – начала было мама.

Но её тут же перебили оба футбольных эксперта.

– Тссссс! – одновременно зашипели они.

Ида стащила с головы бейсболку и, сильно размахнувшись, швырнула её на пол. Она всё ещё сидела на плечах у папы и с нетерпением вглядывалась в экран. Футбол её совершенно не интересовал, но, как только включался телевизор, она впадала в состояние, близкое к трансу. Мерлин, поджав ноги, сидел рядом с папой на подлокотнике кресла. Хуго уютно устроился у герра Фельдманна на коленях.

– Дорогие любители футбола, – поздоровался со зрителями диктор. Лысина и белоснежная улыбка делали его похожим на героя рекламы зубной пасты. – Состоявшийся сегодня матч финала розыгрыша Кубка был невероятно увлекательным. Сейчас вы увидите самые интересные моменты. Но сначала я хочу сообщить, как дела у получившего травму хоммельсдорфского нападающего Басти Грантеля – «Динамита».

Сидевшие перед телевизором Мерлин, Тео Фельдманн, Ида и Хуго остолбенели.

– Целых полгода? – задыхаясь от негодования, спросил Мерлин. – О матче-реванше можно забыть.

Только что диктор сообщил, что из-за перелома большеберцовой кости «Динамит» не сможет участвовать в соревнованиях по меньшей мере в течение полугода.

– Ну, слушай, в футболе всё возможно. Чего только не случается! – попытался успокоить сына Тео Фельдманн.

Хуго потянулся к Мерлину и принялся вылизывать ему ногу. Даже Ида заметила, что её братик грустит.

– Эй, эй, – приговаривала она, похлопывая его ладошкой по голове.

В эту минуту по телевизору в замедленном темпе повторяли жёсткий фол против хоммельсдорфского нападающего. Было чётко видно, что противник со всей силы ударил Басти Грантеля по ноге.

Мерлин был вне себя:

– Видно же, что он ударил нарочно!

Потом фол повторили в суперзамедленном темпе. Теперь можно было увидеть даже капельки пота, брызнувшие в стороны в момент падения Грантеля на землю и как приоткрылся рот на искажённом болью лице.

– Ох! – Папа отвернулся от экрана. – Даже смотреть не могу.

На экране снова появился лысый белозубый диктор. Рядом с ним находился гость студии – тренер команды «Фортуна Рюбенфельде» Лотар Лёве [от немецкого слова derLowe – лев] . В отличие от своего хищного тёзки, Лёве не выглядел особенно крупным и мускулистым. Если он и выдерживал сравнение с каким-то животным, то, скорее, это была крыса. Его островатое личико и худоба придавали ему крайне несимпатичный вид.

– Бе! – крикнула Ида и стукнула папу по голове. Подозрительный тип в телевизоре, судя по всему, ей тоже не понравился.

Диктор говорил что-то о «работе арбитра», «неправильном решении», «подаренном голе» и «везении».

Крыса Лотар Лёве отделывался репликами типа «трудно оценить», «не совсем однозначная ситуация», «хорошо вывел мяч» и «отличный результат». Очевидно, всё дело было в интерпретации. Пока мужчины рассуждали о матче, за их спинами мелькали важнейшие моменты игры. Когда на экране крупным планом появилась красная карточка Ханси Пфаффа, Мерлин и папа, не веря своим глазам, покачали головами.

– Он поддался на провокацию, – заключил Тео Фельдманн. – Он как профессионал должен знать, что никогда нельзя спорить с арбитром.

Что касается гола, забитого Мбези Укелеле, то тренер «Фортуны Рюбенфельде» просто посмеялся над хоммельсдорфским нападающим.

– Ну да, ему просто подфартило, – пренебрежительно бросил он. А потом зло ухмыльнулся: – А вообще-то он пересидел в солярии, этот Мубулулу, или как его там.

– Я так не считаю! – Мерлин кипел от негодования. – Да он настоящий расист! – Его неприязнь по отношению к «Фортуне Рюбенфельде» становилась всё сильнее.