Мария Мельникова - Психология на пальцах [litres]

– Я потом расскажу, а то Серёга меня совсем загрызёт – он уже сто лет ждёт на улице.

Планшет – блестящая кожаная офицерская сумка с отделениями и большим защёлкивающимся замком – общими усилиями был найден под котом. Кот и планшет лежали на самом видном месте, поэтому их заметили в последнюю очередь. Марсик, чёрный пушистый котяра, целыми днями валялся на подоконнике, свернувшись клубком, и напоминал сгоревший пончик. Все уже давно забыли, что там же, на подоконнике, лежит подарок крёстного.

Митька затолкнул в планшет блокнот и пакетик с кошачьим деликатесом, засунул в специальные отделения несколько карандашей. Затем он перекинул планшет через плечо и вылетел шальной пулей во двор, громко хлопнув всеми встреченными на пути дверями.

– Смотри! – с ходу налетел он на Серёгу. – Я хорошо подготовился к нашей спецоперации! Пакетик вкуснющего корма – все коты от него гарантированно сходят с ума. Пришлось немного обобрать Марсика. Наверняка корм нам пригодится. А ещё блокнот и запасные карандаши. Я теперь всё буду записывать! Чтобы мы не пропустили ни одной детали. Вот так! – Митька со звонким щелчком открыл замок, развернул планшет, достал из отделения для карт свой не совсем свежий блокнот и сунул Серёге.

– Это ты классно придумал, – сказал Серёга, но потом очнулся от Митькиного напора и добавил: – Но у тебя же ужасный почерк?! Никто не разберёт, что ты пишешь!

– А это и хорошо! Ну и пусть никто разобрать не сможет, – самодовольно сказал Митька. – Зато шифровать не нужно! Это ведь секретные данные будут, а значит – тайна следствия.

Серёга полистал блокнот и увидел, что некоторые листы плотно изрисованы всякой всячиной и покрыты мелкими кривыми каракулями.

– Что у тебя тут написано? – ткнул он пальцем в самую длинную строчку.

– Погоди-ка… сейчас-сейчас… Не помню… – растерянно пробормотал Митька.

– Шифровальщик! Много, чувствую, будет пользы от твоих записей!

– Зря ты так! Просто это давно было, поэтому и не помню.

– Знаешь, Митька, записи нужны для памяти, а не наоборот! Так не пойдёт! А что, если ты будешь не записывать, а зарисовывать? Ты же у нас во какой художник! – Он ткнул пальцем в усатого мексиканца, который смотрел на Серёгу из блокнота и целился из револьвера.

– Замётано! – весело согласился Митька. – Считай, что я не обиделся за почерк…

– Вас интересуют исключительно белые шкурки? – послышался торопливый, приглушенный голос из открытого окна Митькиного дома. – Это будет непросто. Целая партия… Хорошо-хорошо, понял. Поспрашиваю у ловцов. Конечно-конечно… Я сам в деле…

– Белые шкурки… – прошептал Митька. Глаза у него вытаращились от ужаса, когда он представил то, о чём услышал.

Серёга взял его за руку и оттащил на всякий случай подальше от окна. Туда, где рядом с парковкой рос старый тополь. Под его раскидистой кроной стояли почерневший стол на одной ноге и шаткая скамейка.

– Митька, ты знаешь, кто это?

– Видел как-то: молодой такой… суетливый и всегда очень вежливый!

– Дела! – вздохнул Серёга и начесал вперёд холмсовскую чёлку. – Если даже ТЫ называешь ЕГО суетливым, это значит, что он просто нереально суетливый! А это уже само по себе подозрительно…

– Ты думаешь, Снежок уже шкурка?.. – Митька загрустил и весь сжался.

– Проверить это, конечно, трудно… Нужно что-то придумывать… Как-то подступиться, но чтобы самим ненароком не стать шкурками…

– О! Так мы можем к нему в подельники наняться! – взвился Митька, глаза его загорелись.

Окно с грохотом захлопнулось. Вглубь комнаты метнулся силуэт.

– Это он… Ловец-Продавец… – прошептал Митька.

Поскольку печальная развязка поисков показалась им такой близкой, сыщики решили больше никуда не идти, а сидеть и ждать, когда торговец кошачьими шкурками выйдет на улицу.

– Ты когда-нибудь видел шубы из кошек? – коротая ожидание, спросил Митька.

– Видел… Из рыжих… – печально кивнул Серёга. – Жутковато выглядят… Особенно когда представляешь, как эти кошки мурчали и ласкались…

– Я бы такую носить не стал, – содрогнулся Митька. – А из собак шубы бывают?

– Из собак носки вяжут… Бабушка моя собачьи носки деду связала, чтобы у него ноги зимой не отмёрзли…

– Но ради носков, как я понимаю, ни одна собака не пострадала. Причесали – и свободна! А кошкам не повезло… – повесил нос Митька.

Дверь парадного широко распахнулась и грохнула о металлический ограничитель. На пороге стоял Ловец-Продавец и подозрительно озирался по сторонам.