Роберто Сантьяго - Тайна семи голов

Один, два, три и четыре. Четыре автогола!

– Это мировой рекорд, – сказал ведущий, ни на секунду не переставая улыбаться.

Алисия и Фелипе сказали, что они очень рады таким результатам, что команда играла очень сосредоточенно, и что если мы продолжим в том же духе, то обязательно забьём гол, это просто вопрос времени. Затем ведущий спросил их, планируем ли мы выиграть турнир, не забив ни единого гола. Алисия ответила, что не в этом дело.

– Нас это не волнует, – сказала она. – Важно, чтобы ребята играли в команде и получали от этого удовольствие.

– Да, да, но пока что вам очень везло, – настаивал журналист. – Планируете ли вы делать ставки на удачу, играя в финале против лучшей команды мира, «Кроноса»?

Фелипе сначала немного запнулся, прежде чем ответить...

– Это... да... нет... это... не совсем вопрос удачи, – сказал он наконец.

– О, нет?

– Вы знаете, что такое удача? – спросил Фелипе.

Ведущий покачал головой.

– Что ж, удача, – очень серьёзно начал Фелипе, – это когда хорошая подготовка и счастливая возможность объединяются. Мы были готовы к игре. И в этом турнире нам представилась возможность выиграть. Мы используем шанс, который заслужили. Это и есть удача.

Не могу сказать, что я до конца понял, что имел в виду Фелипе, но мне нравилось слушать, как он говорит о нас в интервью. Я уже сказал, что Алисия и Фелипе в последнее время вели себя немного странно.

Затем ведущая спросила их, нормально ли, что жених и невеста тренируют футбольную команду.

Тут они немного покраснели и сказали, что это личный вопрос и что они пришли поговорить о футболе.

Когда им задавали этот вопрос, мы все захихикали. И тут интервью закончилось.

– Пойдёмте ужинать, – сказала мама и убавила громкость.

После ужина мы вышли поиграть в сад. А я на минутку поднялся в номер за фотоаппаратом, который забыл взять. Не успел я пересечь порог комнаты и закрыть за собой дверь, как кто-то постучал.

– И-и-иду-у-у.

Не успеешь зайти, и на тебе: стучат.

Кто это мог быть? За секунду в моей голове промелькнуло множество вариантов. Возможно, это был Камуньяс, который всегда появлялся, когда его меньше всего ожидали. Или Томео. Или Грустный. Или даже Тони, который мог прийти, чтобы в очередной раз докопаться до меня.

На мгновение мне представилось, что это могла быть Алёна, которая пришла, чтобы, наконец, поговорить наедине. Впрочем, с таким же успехом это могла быть и моя мать, которая явилась сказать, что я опять что-нибудь забыл.

Но я не угадал. За дверью стоял человек, которого я меньше всего мог представить на пороге своего номера. Я упёрся в него взглядом и не знал, что думать. Это был он. В спортивном костюме «Кронос», со светлыми волосами. Люсьен.

– Разве это не комната для девочек? – спросил он с очень сильным французским акцентом.

Минуточку. Что тут делал Люсьен? Он что, говорил по-испански?

– Ты говоришь по-испански? – спросил я.

– Немного, – ответил он.

– Тем лучше.

– Я искал Алёну. Её здесь нет?

– Нет-нет, это комната мальчиков, – сказал я. – Она внизу в бассейне, вместе с остальными.

– А-а-а, – протянул он разочарованно, как будто ему было лень идти к бассейну.

И некоторое время продолжил стоять на пороге, ничего не говоря. Я тоже не знал, что сказать.

– Да... – проговорил я, просто чтобы не молчать. – В воскресенье сыграем в финале. Круто.

– Да, да, очень круто, – сказал он.

– Посмотрим, сколько голов вы нам забьёте, – пошутил я, пытаясь казаться милым. Люсьен выглядел обеспокоенным.

Он вошёл в комнату и закрыл за собой дверь.

– Пакете, я должен кое-что тебе сказать.

– Пакет.

Люсьен странно огляделся.

– На самом деле, меня зовут Франциско, – добавил я. – Хотя все и называют меня Пакетом. Ну, не все, многие. Сначала они звали меня так, чтобы просто посмеяться, но потом это превратилось в кличку, такую же обыкновенную, как Рыжий или Каланча, или как одно из тех прозвищ, которые дают футболистам и которые поначалу кажутся смешными, но потом их повторяют все и оказывается, что звучат они совсем неплохо... Ты, кажется, хотел мне кое-что сказать, да?

– Я должен тебе кое-что сказать, – повторил он.

– Что-то насчёт Алёны?

– Нет, нет.

– А, нет?

– V нас нет времени, – сказал он, покосившись на дверь номера, как будто она могла открыться в любой момент. Потом мы услышали, как подъехал лифт и чьи-то сандалии зашлёпали по ковру.

– Люсьен? – позвал голос, и Люсьен очень испугался.

Это был голос Хабермаса, его тренера. Люсьен взял меня за плечи, он выглядел очень серьёзным.